– Что там у вас произошло, откуда пальба? – набросился я на парней.

– Пигмеи прискакали на огонёк, – зло улыбнулся один из разведчиков, – как мотыльки на керосинку, мля. И крылышки свои сожгли на хрен. Давай Стрелец потом всё расскажет, окей? Нам сейчас туда-сюда кататься, чтобы всё перевезти.

Под «всё» подразумевались шесть кабаньих туш и десяток толстых жердей или тонких брёвнышек в пять метров длиной, которые привязывали лианами за плотом и буксировали до острова. Так я перевозил шпангоут с корабельного остова совсем недавно, сравнительно недавно.

Никто не пострадал, как говорится, отделались лёгким испугом. Парням удачно подвернулось стадо кабанов голов в тридцать, по которому пара стрелков отстрелялась картечью, уложив пять свиней на месте и двух серьёзно ранив, которые отбежали на полста метров и упали, засучив ножками. Собравшись освежевать добычу, парни начали подыскивать удобное местечко, когда рядом показались пигмеи, пять человек, один из них командир с жиденьким браслетом с тикерами. Заметили противники друг друга почти одновременно и на более-менее открытом месте, чуть ли не поляне по меркам джунглей. Духовые ружья и ружья огнестрельные располагаются совсем в разных весовых категориях. Пока пигмеи поднимали свои трубки, надували щёки и целились, парни открыли стрельбу от бедра, больше стараясь напугать, смутить врага, чем нанести урон. Расстояние между ними было метров тридцать, предел для плевательных дротиков и самый результативный рубеж для полуавтоматов.

Картечь в очередной раз сегодня начала рвать в джунглях растительность вместе с телами. Первым пал командир, так и не успев воспользоваться своей Силой, одновременно с ним рухнул один из стрелков, забулькав кровью, хлещущей из пробитого горла. Ошеломленные пигмеи, вместо того чтобы тикать в кусты или мчаться врукопашную, сокращая дистанцию, бросились всем составом к командиру. Тут-то по ним ударил ещё один залп, создав кошмарную экспозицию из горки окровавленных тел, бьющихся в агонии. Один уцелел, видимо, по великой случайности его прикрыли товарищи. Забрызганный их кровью, он развернулся на сто восемьдесят градусов и помчался назад, откуда пришёл со своими уже мёртвыми спутниками. Успел почти скрыться в зарослях, когда несколько выстрелов ударили в спину, сбив с ног…

Парни успокоились не сразу, ещё несколько раз пальнув по кустам, где им мнилось движение, по траве, куда упало тело последнего пигмея. Потом несколько минут лежали, успокаивая сердце и прислушиваясь к окружающему миру. Отдышавшись и набравшись храбрости, они где ползком, где перебежками оказались возле трупов. Поснимали с них примитивные ножи и тесаки, больше для личных коллекций, убедились, что все пигмеи мертвее мёртвого, и пошли назад, к плоту, не забыв прихватить кабанов, из-за которых и случилась эта заварушка.

– Нужно свежевать скорее, а то вот-вот забродят в такой жаре, – озаботился Стрелец. – Мы и дров с собой притащили, поработали цепками на славу, чуть ладони не разодрали в спешке, так что цените наш труд.

– Ценим, ценим, – закивал я. – Скажи, ты браслет, или кто-то из парней, забрал?

– Обижаешь. Конечно, да, это же стратегический ресурс. Хочешь себе забрать?

– А тебе они зачем, магл? – со снобизмом и спесью сквозь зубы процедил я.

– Вот так всегда, чуть силушку почуют и начинают пить кровушку из простого народа, – проворчал Федька. – На, сатрап, возьми свою дань на сегодня и успокойся.

– В наряд по кухне поставлю… нет, нужники чистить, – усмехнулся я, принимая трофей. В браслете командира ловчей группы пигмеев было семь мелких, с крупную рисинку размером, тикеров. Мутноватые, почти потерявшие свою яркость, но всё ещё способные дать возможность на дюжину попыток воспользоваться магией. Каждый камешек был приклеен с помощью капельки чёрной субстанции, похожей на окаменевший битум, на кожаный ремешок. Судя по отметинам, раньше на браслете было двадцать четыре кристаллика. Интересно, владельца разжаловали, или камни просто рассыпались из-за чрезмерного использования? И откуда они берут их, мне ещё интереснее? Во сне, что ли, посмотреть на это или не стоит рисковать здоровьем?

– А как становятся иными, Максим? – спросил Борисыч, не сводя завороженного взгляда с невзрачной узкой полоски кожи с камешками.

– Не знаю, у меня это случайно вышло, спонтанно, – пожал я плечами в ответ, потом окликнул Стрельца, который успел раздеться по пояс и сейчас проходил мимо с парой ножей в руках. – Федь, а как иных инициировать, как отбирать, есть инструкция или всё методом тыка?

– Хочешь их проверить? – кивнул он на моего собеседника, по всей видимости, подразумевая под ним всех островитян.

– Ага.

– Ну, основным признаком является стойкость к чарам шамана. Если свалился вроде мешка с картошкой, то ты точно не иной. Если удалось удержаться на ногах и сохранить понимание и разум, пусть и повело тебя, то шансы есть. Потом что-то там с камнями… млин, не скажу, не знаю. А здесь есть такие ваньки-встаньки?

– Тишка рассказывал, что на него гипноз не подействовал. Сообразил притвориться, когда рядом народ попадал, потом удрал под шумок. И Маша устояла, за ней потом пигмеи гонялись, поймали и опять упустили. Звать?

Я чуть подумал, потом махнул ладонью, давая добро.

Тишку я уже видел. Машей оказалась двадцатидвухлетняя высокая худая девушка с короткими каштановыми волосами и карими глазами. Сейчас после лишений она выглядела старше и не вызывала ни капли интереса, как женщина. Хотя грудь у неё неплохая (это после похудания, представляю, какая она у неё месяц назад была – троечка с плюсом, не меньше), ножки ровные и осанка, как у гимнастки.