Он начал ежедневно и еженощно мечтать о Даре. Он вяз в теле жены и даже получал разрядку и наслаждение, но все это не имело никакого отношения к Ольге. Зданевич теперь уже с отвращением вспоминал, как учил Дару тому, что на самом деле все равно, с кем… Оказалось, что не все равно. Неужели он все-таки любит Дару? Нечеловеческим усилием воли он, будучи семнадцатилетним мальчишкой, затолкал свою любовь в такие глубины души, что был уверен: она похоронена там навсегда. И жил он в отсутствие любви очень хорошо и спокойно. Что же делать теперь?
Во снах к Зданевичу приходила Дара в том самом образе подбитой птицы. С ее тонких рук падали черно-белые перья и устилали путь. Антон шел за Дарой по этой дорожке из перьев, но никак не мог ни догнать ее, ни даже чуть-чуть приблизиться. Просыпался он в дурном настроении, которое сразу же портилось еще сильней, потому что подле себя в постели он видел расплывшуюся по простыне Ольгу. Он старался тихо одеться и убраться на службу, но иногда жена просыпалась, и ему приходилось целовать ее пухлые щеки и выпроставшуюся из глубокого выреза ночной сорочки крупную, неприятно мягкую грудь с большим коричневым соском.
Однажды Антон пришел домой с работы и застал на кухне Ольгу, мирно пьющую чай с Да. Сердце Зданевича заработало «как пламенный мотор» и чуть не выскочило из груди. Ему даже пришлось незаметно придержать его рукой, поскольку казалось, что даже через куртку отчетливо видно его бешеное и неуместное биение.
– Погляди, Антоша, кто к нам пришел! – пропела жена, запахивая на груди оранжевый халат в мелкий красный цветочек. – Это твоя одноклассница! Узнаешь? Она услышала, что мы приехали, и пришла со мной познакомиться! Столько милого рассказала про ваш класс и учителей! Мы так хохотали, так хохотали!
Антон вымученно улыбнулся и пошел в ванную мыть руки. Эта незамысловатая гигиеническая процедура позволила Зданевичу какое-то время не встречаться глазами с Да и хоть как-то обдумать создавшуюся ситуацию.
Прежде всего, сморщившись и чуть ли не чертыхаясь, Антон подумал о том, что Ольга в этом своем отвратительном халате ходит целый день без бюстгальтера и что грудь висит чуть ли не до пояса. Да, как знала, явилась в сильно открытой кофточке, в вырезе которой красиво устроились по-голливудски сияющие матовые полукружья. Надо срочно купить Ольге красивую домашнюю одежду и белье. Есть же бюстгальтеры с какими-то там штуками, что и самая крупная и бесформенная грудь выглядит привлекательно. Черт! Какая ерунда лезет ему в голову!
Зданевич опять сунул под струю воды только что насухо вытертые руки.
Что же задумала Да? Она не могла прийти просто так знакомиться с Ольгой. Не тот человек. Не зря она зло сверкнула глазами, когда неделю назад он дал ей от ворот поворот. Тогда Антон проявил явную беспечность, теперь же всем существом чувствовал исходящую от Да опасность. Может, надо было и с ней переспать, раз уж… все равно уж… Его передернуло. Нет, во-первых, он не такой крутой ходок по женщинам, как некоторые, а во-вторых, после «пересыпа» с Да от нее вообще невозможно было бы отвязаться.
Руки были вымыты и вытерты мягким розовым полотенцем уже три раза, но стратегического плана Антону выработать так и не удалось. Задерживаться в ванной дольше, когда на кухне сидит «дорогая» гостья, становилось неприличным. Зданевич вздохнул, с неудовольствием посмотрел в зеркало на свое раздосадованное лицо, состроил выражение погостеприимней и вышел на кухню, где Да заливалась сладкоголосой сиреной. Она расспрашивала Ольгу о детях, советовала, в какой вуз лучше всего поступать Генке, и даже обещала посодействовать насчет краткосрочных подготовительных курсов. Потом она плавно перешла на Люську и назвала номер школы, куда ее следовало устроить, а также порекомендовала магазины, где можно купить дочери хорошее пианино. После этого «добрая фея» Да пообещала помочь Ольге устроиться на работу в соседнюю районную поликлинику. Антон помалкивал, изображая зверский голод и уплетая жареную картошку, только бы не встревать в разговор.
Очень не понравилось Зданевичу, как плотоядно Да посмотрела на Генку, который вышел на кухню на запах картошки с лучком. Парень тоже заметил особенные женские взгляды, которыми одаривала его гостья. Сначала он покраснел, а потом и сам начал исподтишка разглядывать папочкину одноклассницу, которая выглядела раз в десять лучше матери и на одноклассницу тянула очень слабо. Антон решил, что Да собралась отомстить ему с помощью его же сына. Он чуть не подавился свиной отбивной, но тут же взял себя в руки. Она сможет это сделать только через его труп или через свой собственный. Он удавит ее без всякой жалости, если она попробует посягнуть на Геннадия.
После чая со знаменитыми Ольгиными кексами Да наконец поднялась со стула и засобиралась домой. Прощаясь, она потребовала, чтобы Зданевичи непременно посетили их. В следующий четверг у ее мужа день рождения, и она ждет Антона с Ольгой в гости. У них будут еще несколько супружеских пар из числа бывших одноклассников, которые здорово обрадуются Антону, поскольку не видели его восемнадцать лет. Геннадия она тоже пригласила, так как он у них в доме получит возможность познакомиться и подружиться со своими питерскими сверстниками и сверстницами. При этих словах неожиданно свалившейся им на голову папочкиной одноклассницы Генка покраснел от удовольствия и восторга еще больше, а Антон подумал, что сына в логово врага ни за что не пустит.
Антон прекрасно понимал, что Да обязательно пригласит и Дару с мужем. Специально, для создания взрывоопасной ситуации. Похоже, она собралась ему мстить по полной программе. Не случайно за весь вечер она ни разу не взглянула ему в глаза. Можно было подумать, что десять долгих лет она проучилась в школе не с Антоном, а с его женой.
Ольга снова запахнула на необъятной груди свой жалкий и сильно измятый халат в красненький цветочек и с грациозностью слонихи выпорхнула в коридор – провожать приятную во всех отношениях гостью. А у Антона аж челюсти свело от жареной картошки, которой он переел, от глупого выражения лица сына и от ожидания надвигающегося кошмара, который он, похоже, не сможет предотвратить.
– Давай купим тебе спортивный костюм, – угрюмо предложил он жене, когда она, проводив Да, вернулась в кухню.
– Я же не занимаюсь спортом, – ответила Ольга и пристально посмотрела мужу в глаза.
Антон взгляда не выдержал и… положил себе еще немного картошки.
– Но если ты хочешь, то мы можем купить… – тихо проговорила жена и прикрыла руками расплывшиеся под халатом груди. – Я могу даже в какой-нибудь спортивный зал походить, если ты это считаешь нужным…
Антон кивнул. В настоящую минуту он боялся только одного: как бы его не вырвало от этой отвратительной жареной картошки.
Всю неделю Антон пытался отговорить Ольгу от визита к однокласснице и даже предлагал на этот день купить билеты в какой-нибудь театр, но Да так обаяла его жену, что никаких его разумных доводов она и слышать не хотела. Она говорила, что в театр можно сходить в любой другой день, а его однокласснице уже дано обещание, что они непременно будут на дне рождения ее мужа. Ольге уже представлялся этот день рождения в виде светского бала, и она собиралась на него с энтузиазмом Наташи Ростовой. Зданевич представлял, как нелепо будет выглядеть его пухлая провинциалка на фоне столичных одноклассниц с плоскими животами и узкими бедрами, и от жалости к жене у него щипало в носу.
– А Генке я купила рубашку, – заявила Ольга и вытащила ее из шкафа. – Гляди, какая модная! Мне продавщица сказала, что это самый молодежный писк! Нравится?