— Ты беременна, — кисло ответил он.

— Если я беременна, — снова возразила она, — Неужели это на самом деле такое бедствие? — Ее сердце снова сжалось. Живот, тоже. Конечно, это бедствие! Пусть она и думала, что действительно влюбляется в Гидеона, но они только что встретились, у нее имелись карьерные планы, и она была уверена, что он ее не любит.

— Да!

Хоуп вновь перевела взгляд к смазанному пейзажу, чтобы спрятать лицо от Гидеона. Она не имела права обижаться на то, что он не хочет ее беременности. Плакать из-за отказа едва знакомого мужчины было реакцией девчонки.

Может быть, его взросление в качестве особенного человека было столь трудным, что теперь ему невыносимо наблюдать, как ребенок проходит тот же путь. Но он же справился! У него хорошая жизнь, он помогает людям, живым и мертвым, и максимально использует свои способности. Пусть ему в самом деле приходится многое скрывать от мира, но он не скрывал себя от нее.

Он резко развернул «мустанг» к травянистой обочине дороги, настолько удивив этим Хоуп, что она вскинула голову и впилась в него взглядом.

— Что ты делаешь?

Гидеон остановил автомобиль, но не заглушил двигатель и, протянув руку к ее коленям, схватил лежащие там папки.

— Какое из них? — спросил он, пролистывая страницы и фотографии. — Не имеет значения, не так ли? — он наугад выхватил фотографию и поднял ее. На картине лежала женщина, наполовину растянувшаяся на выцветшем диване, наполовину на полу, кровь пропитала ее платье, голова была почти отсоединена. — В этом мире есть люди, которые совершают такие вещи, — сказал он глухим голосом. — Будь это только горстка ублюдков, возможно, меня не тошнило бы от одной мысли привести невинного ребенка в мир, где подобное происходит каждый день. Каждый день, Хоуп. Что, если Эмма будет такой же, как я, и ей придется сталкиваться с ужасами смерти каждый день своей жизни? Что, если она будет похожа на Экей и ей придется видеть сны о бедствиях, которые она не может предотвратить? Что, если… — Его губы резко сомкнулись. Он не смог даже закончить свою мысль.

Разве она могла продолжать сердиться на него? Он не был ни мелочным, ни эгоистичным. Его паника основывалась на страхе и беспокойстве за ребенка, которого, по его словам, он не хотел. Хоуп подняла руку и коснулась щеки Гидеона. И потерла большим пальцем его гладкий подбородок. Он не отстранился, хотя она не исключала такой возможности.

— Ты слишком долго этим занимаешься.

— Какой у меня выбор? У меня есть способность, позволяющая останавливать плохих парней. Если я не буду делать этого, некоторые из них избегут наказания. Некоторые жертвы застрянут здесь, между жизнью и смертью. — Он посмотрел ей в глаза. — Что ты скажешь, когда маленькая девочка спросит, есть ли в этом мире монстры? Сказать «да » ужасно. А «нет» будет ложью.

Она погладила его по щеке.

— Когда ты последний раз брал отпуск, Рейнтри?

— Не помню.

— Когда мы поймаем Табби и избавимся от нее навсегда, то возьмем длинный отпуск. Мне нравятся горы.

Гидеон не признал это прекрасной идеей, но спорить тоже не стал. Он нежно положил одну руку ей на живот.

— Мне не нравится идея обладать чем-то столь ценным и бояться потерять, — тихо признался он.

— Эмма? — прошептала она.

Он поднял голову и взглянул ей в глаза.