Сев на край кровати, он погасил свечу, потому что в горящем состоянии она была бесполезна в качестве барометра его контроля. Эта беседа может стать эмоционально заряженной, поэтому ему нужно вести себя крайне осторожно.

Он скользнул рукой под простыню и коснулся ее голого бедра.

— Лорна. Проснись.

Он, как всегда, почувствовал ее напряжение; потом она расслабилась, один сонный карий глаз приоткрылся и впился в него поверх простыни.

— Почему? Сегодня воскресенье, выходной. Я отдыхаю. Убирайся.

Он стащил простыню вниз.

— Просыпайся. Завтрак готов.

— Неправда. Ты врешь. Ты был на балконе. — Она выхватила простыню и натянула ее на голову.

— Откуда ты знаешь, если спала?

— Я не говорила, что спала, я сказала, что отдыхаю.

— Еду нельзя считать работой. Вставай. Я приготовил свежий апельсиновый сок и кофе, рогалики уже жарятся, а восход солнца потрясающий.

— Для тебя — может быть, но сейчас пять тридцать воскресного утра, и я не хочу завтракать в такую рань. Я хочу, чтобы ты хотя бы один день в неделю не вытягивал меня из кровати ни свет, ни заря.

— Обещаю, в следующее воскресенье ты сможешь поспать. — Вместо того, чтобы бороться с ней за простыню, он сунул руку под покрывала, снова нашел ее бедро и молниеносно ущипнул.

Она взвизгнула и выскочила из кровати, протирая зад.

— Ну держись, — предупредила она, откидывая с лица растрепанные волосы и направляясь к ванной.

Он представил себе, что ему грозит. Возвращаясь к балкону, Данте усмехался.

Она появилась пять минут спустя, завернутая в его толстый халат и все еще хмурая. Под халатом ничего не было, поэтому он наслаждался мельканиями тела, пока она не бухалась на стул перед ним. Ворот халата был также распахнут, открывая взору золотую цепочку, на которой висел защитный амулет, который он подарил ей в среду ночью. Он сделал его специально для нее прямо здесь, на балконе, и разрешил ей наблюдать. Она была очарована способом, которым Данте обхватывал и поддерживал амулет руками, согревая его дыханием, пока бормотал несколько слов на гальском. Амулет приобрел нежно-зеленое свечение, которое быстро исчезло. Когда он продел цепочку через ее голову, Лорна погладила амулет, рассматривая его с таким видом, словно могла вот-вот расплакаться. С тех пор она не его снимала.

Хотя просыпалась она в сварливом настроении, длилось оно не долго. К тому времени, когда Лорна второй раз откусила рогалик, выглядела она уже гораздо более веселой. Но он дождался, пока она не расправится с рогаликом и стаканом сока, прежде чем спросить:

— Ты выйдешь за меня замуж?

У нее была почти такая же реакция, как тогда, когда он упомянул о ребенке. Она побледнела, потом покраснела, затем вскочила со стула и отошла, остановившись у перил спиной к нему. Данте хорошо знал женщин, но еще лучше знал Лорну, поэтому не стал оставлять ее там одну. Он подошел сзади, опустил ладони на перила поверх ее рук, но не удерживая, а делясь с ней своим теплом.