— Иван.

— Ванька, стало быть. А ты кто будешь? — обратился дед ко мне.

— Понятия не имею, — раздраженно ответил я. Этот допрос начинал меня доставать. Невооруженным взглядом было видно, что этот Митрич не так прост, как хочет казаться.

— А ты не дерзи старшим! — притворно ласково произнес дед.

— Я не дерзю. Я не помню, — сказал я примирительно.

— Пашка его зовут, — разрядил обстановку Иван.

— А как это не помнишь? — заинтересовался Митрич.

— Не помню и всё.

— А что не помнишь?

— Всё не помню.

— А что-нибудь помнишь?

— Помню, как Иван чуть в обморок не упал в процедурной, — решил я сменить тему.

— Ага! Тебе бы наложили столько швов наживую, — огрызнулся тот.

— Попросил бы обезболить… — неуверенно начал я.

— Кувалдометром по башке! — заржал Митрич.

— Да, хотя бы спирта налили бы, — обиженно сказал Иван. — Изверги.

Я сидел и помалкивал. Разговор в палате плавно перешёл на водочку под огурчики с картошечкой жареной на сальце. А потом также плавно вернулся к куреву.

— Слышь, Пашка, — позвал меня Николаев. — Сбегай в холл, глянь, может Вениаминыч еще не отчалил. Попроси у него курева. Скажи, для меня. Давай бегом!

Я не привык, что со мной так разговаривают. Хотел было послать, но вспомнил, что я дохляк-подросток и встал с койки. Надо как-то вживаться в новую реальность. Мысленно я для себя решил, что отпущу ситуацию и посмотрю, к чему все пойдет. Повлиять я, пока, все равно ни на что не могу. Чего дергаться лишний раз?!

Тапки, которые мне выдали, были огромного размера, слишком просторные для моих худых ног. Я старался не отрывать ноги от пола, чтоб не потерять их при ходьбе, получалось передвигаться как на лыжах, издавая характерные шаркающие звуки. Вот почему у них тут так вытоптаны каменные плиты на полу.