— Верно говоришь! Парень доказал, что мужчина, несмотря на возраст, что понимает обязанности перед родней. Какой молодец! Нужно ему показать, что ты понимаешь, и ценишь это. Вот, придумал! Надо ему мотоцикл подарить! — предложил муж сестры Джамал. — Молодому самое то! Гараж, тем более, есть. Поставит за машиной…
— Не надо мотоцикл, — возразил их дядя. — Сколько парней у нас убилось на этих мотоциклах. А если пасынок Ахмада покалечится или, вообще, убьётся на этом мотоцикле? Что жена Ахмаду скажет? Это твоя благодарность? Он тебя спас, а ты его жизни лишил?
— Да, — тут же согласился Ахмад, — тем более, у него детей уже двое. Не буду я так рисковать. И он сам не будет, я так думаю, он очень ответственный.
Мужчины постарше посмотрели критично на своих сыновей и племянников. Те потупили взгляд. Каждый мечтал о мотоцикле… А они мечтали, чтобы они были ответственней. Повезло Ахмаду с пасынком, толковый. Прежде всего о семье думает. Не побоялся вступиться за своего отчима, значит, мужество есть. А что не хочет разбиться на мотоцикле и детей без отца оставить — это тоже очень правильно.
— Правильно, — поддержала Ахмада Зарета, — давайте, лучше, ещё подумаем.
— А самое поганое знаете что? — задумчиво проговорил Ахмад. — Что Ваганович, это первый секретарь горкома у нас, перевёл все стрелки на начальника милиции города, хотя мы с моим директором уверены, что без Вагановича тут ну никак не обошлось. Представляете, вызвал нас, извинился, говорит, я чувствую свою вину, поверил Филимонову… Тьфу!
— Вот же гнида! — воскликнул Ваха, выражая общее мнение.
— Ну, как вы, Александр Викторович? — участливо спросил председатель профкома Шанцева.
— Хреново, Иваныч, — ответил директор. — И с каждым днём всё хуже и хуже. Пока в камере сидел, не позволял себе надежду терять. Сам себя убеждал, что всё будет хорошо. Не позволял себе думать о плохом. А сейчас… Ты можешь мне объяснить, как так вышло? Почему молчал наш партком?
— А что ты хотел от Киселёва? — усмехнулся презрительно Михаил Иванович. — Чтобы он против Вагановича выступил? Кишка тонка…
— Это да… — вынужден был согласиться Шанцев. — Иваныч, а помнишь, сколько нам с тобой пришлось отписываться? То спецодежду месяцами не стираем, то крысы в столовой… Ты не выяснил, откуда это всё на нас свалилось?
— Обещали мне дать взглянуть на эти доносы, но, боюсь, они анонимными окажутся.
— Надо подумать, как выяснить, кто всё это писал, — задумчиво проговорил Шанцев. — А тебе их насовсем отдадут?
— Никто мне их не отдаст, ты что?
— Ты же говоришь, обещали дать посмотреть…
— Обещали дать посмотреть, что в них написано.
— А, жаль… Жаль… Надо все же что-то придумать. Хм… У нас же у каждого работника анкета и заявление в деле лежат, собственноручно написанные. Надо достать доносы и сверить почерк!
— Да разве мы специалисты почерка сверять?
— Молодец, правильно мыслишь, подал мне идею. Надо найти какого-нибудь пенсионера из органов, который этим всю жизнь занимался!