— Есть проезд в обход, — почесал бритый затылок Дима. — Немного поскачем по ухабам, да пару поселков городского типа проскочим и на месте.
— В любом населенном пункте ближе к базару, если там есть инфраструктура, то и хозяин имеется, — тут же поспешил напомнить проглот. — От одних бандитов к другим хочешь? Хотя на нашем месте я попытал бы счастья именно с этим вариантом. На глаза Пете с его отморозками попадаться мне резону нет. Я ему еще с прошлой встречи задолжал, а он при каждом удобном случае напоминает.
— И Петька-то не стребовал? — ахнул пир.
— Пусть попробует, — оскалился Арсений. — Тогда я под Ханоем ходил, а он его боялся до зеленых чертей. Ханой еще более отмороженный, чем Петя, и не раз это на деле доказывал. Теперь же у меня такой крыши нет.
— А что же из-под крыши ушел? — вновь поинтересовался я.
— А из-за отношения, — вновь начал гнуть свое проглот. — Покойный Анисимов относился по-человечески да обещал с собой забрать на базу. Он говорил, что там у них все есть. И жратва, и электричество халявное. Мыться можно каждый день, да в кранах вода горячая. Ты знаешь, когда я последний раз в баню ходил?
— Замолкни, — грубо прервал я бывшего Ханоева адъютанта. — Редкие походы в баню вопрос личной гигиены, а дело у нас намечается общественное. Я за объезд трасс, кто еще со мной?
Арсений поднял руку, и мы оба, обернувшись, посмотрели на скучающего Дмитрия, меланхолично чиркающего колесиком зажигалки.
— Чего уставились, — пробурчал он, сжимая в губах сигарету. — Я как все. Деньги грести или неприятности, мне до лампочки. У меня еще траур по хабару не прошел, а в городишках, может, чем разживемся. Не должно там быть сильных бойцов. Все сейчас либо у Ханоя, рынок пасут, или у Захара шашлыком балуются. Одни мы тут по пояс в дерьме и с каждой минутой, как погляжу, погружаемся все больше и больше.
Вписавшись в поворот, Сенечка погнал мотоцикл по разбитому асфальту, и очень скоро, проскочив несколько покосившихся указателей, мы въехали в тень мертвого городка. Если деревня, в которой мне довелось побывать, производила гнетущее впечатление, то обветшалые от времени бетонные коробки ранее жилых пятиэтажек и вовсе создавали впечатление нереальности происходящего. Того и гляди, вывалится из-за угла зомби и, распространяя смрадный дух разложения и гнили, раскрыв мертвую пасть, двинется в нашу сторону. Благо ходячие мертвецы остались на страницах книг и сценариев, а у нас задача была куда сложнее. Едва мотоцикл въехал в городок, как тот из груды мертвого мусора, плесени, грязи и болотин отказавшей сточной системы вдруг оказался живым и зашевелился.
Странные тени мелькали по захламленным переулкам. Кусты по обочинам вдруг принимали странный вид и качали ветками, усыпанными острыми шипами, как-то невпопад и не под порывы ветра.
Медленно, почти крадучись, Арсений катил вперед, вцепившись в руль так, что костяшки на пальцах побелели. Напрягся и Дима, до этого вольготно расположившийся в люльке и просто глазевший по сторонам, а сейчас собранный и напряженный, будто пружина. Один я крутил головой и с неким недоумением оглядывал окрестности, производя, наверное, со стороны вид полного придурка. Первый квартал мы прокатили достаточно бодро, но ближе к центру городка «Урал» стал вести себя по меньшей мере странно. Сначала ровно работающий двигатель начал давать сбои. Уж я, далекий от техники и то почувствовал, как урчащий зверек вдруг начал кашлять и чихать, а под конец, всхлипнув, заглох. Мы покатили вперед в полной тишине, так далеко, насколько хватило инерции самого агрегата.
— Чего стоим? — осторожно поинтересовался я у вмиг побледневшего проглота.
— Сам не знаю, — ни с того ни с сего зашептал он. — Техника исправная была, вот те крест. Я же специально на нем в город три месяца назад по зиме гонял, чтобы механ ханоевский все наладил.
— Может, не углядел чего? — осторожно поинтересовался пир, озираясь по сторонам.
Вы когда-нибудь наблюдали, как замирает природа перед бурей. Затихает ветер. Воздух становиться напряженным, почти звенящим и давящим, в один миг превращаясь во что-то странное, осязаемое и огромное. Деревья, кусты, трава, мураши под ногами, все застывает в предчувствии беды. Птицы, до этого весело щебечущие на ветках, вмиг замолкают…
— Что происходит? — осторожно поинтересовался я.
— Беда, парни. — Сенечка осторожно соскользнул на землю и, припав на одно колено, начал напряженно вглядываться в пустые глазницы домов. — Засада.
— Какая неожиданность. — Пир вывалился из коляски и, перекатившись в сторону, засел за углом ближайшего дома.
— Ирония…