Далее, мне известно, что среди вас есть сержанты; вам нужно привести свои погоны в соответствие со званием, но! Вы пока будете сержантами без должности. По окончании учебного периода будет принято решение о предоставлении вам соответствующих должностей. А сейчас вам придется осваивать учебный материал наравне со всеми. Помогать вам в этом будут сержанты – командиры учебных отделений. Двоих вы здесь видите. На этом всё. С остальными офицерами батальона познакомитесь в процессе боевой учебы. Сегодня у вас день на обживание – завтра начало занятий. Вольно! Товарищи сержанты! Личный состав в вашем распоряжении.
Мишу покоробили слова «солдаты и офицеры»: он как-то привык, что это относится к белогвардейцам, а тут придется быть «солдатом» и подчиняться «офицерам». Да и погоны те же. И куда, спрашивается, ГБ смотрит?
После построения они сходили за своей старой формой и сдали ее тому же старшине, забрав личные вещи. Потом была столовая – хоть и полевая, но со вкусным обедом. Кроме них во взводе были еще бойцы из 204-й ВДБр, уже повоевавшие на фронте. После обеда подгоняли форму, получали оружие – Мишке достался «старый знакомый» ДП-27. Остальным повезло больше – им выдали автомат ППД. Еще были снайперские винтовки СВТ и АВС. И незнакомый РПГ. И всем выдали бронежилеты, которые разрешили снимать только на время сна. Чтоб привыкали. Вечером они познакомились с командиром взвода. Им оказался молодой старший лейтенант с новеньким орденом Красной Звезды на груди. И что очень сильно удивило Бояринова – и командир взвода и часть бойцов их взвода оказались пограничниками. И все как один были награждены медалями и орденами.
А утром началось… Огневая, физподготовка – бег и рукопашный бой, тактика – индивидуальная, в составе отделения, взвода. И так целый день с перерывами на прием пищи. И строительство учебной базы Центра в свободное время. Все, в общем-то, были не салагами, однако нагрузки были таковы, что теоретические занятия и огневая с чисткой оружия воспринимались как отдых. Через два месяца гвардии рядовому Бояринову и всем остальным заменили оружие – ему вручили немецкий МГ-34, а всех вооружили немецкими автоматами МП-38 и МП-40, объяснив, что десантник обязан уметь пользоваться любым, в том числе и трофейным оружием. А еще через два месяца перевооружили на вообще незнакомое оружие. Михаил стал обладателем новенького пулемета РП-46, а остальные бойцы получили автоматы ППС. Легкие, компактные, удобные. Магазины к ним носили в разгрузках на груди, называемых солдатами «лифчиками». Вот это оружие понравилось всем. Мише оно понравилось вдвойне – пулемет был лучше его старого знакомого.
И вот учеба закончилась, три их роты быстро перекинули под Минск и в ту же ночь одним рейсом ПС-84 и странных летательных аппаратов под названием «вертолет» перебросили за линию фронта в лесной массив примерно в тридцати километрах северо-западнее Расейняй и пятьдесят северо-восточнее Тильзита. Оттуда батальон за две ночи дошел до цели и под покровом ночи атаковал предмостные укрепления, используя приборы бесшумной стрельбы и ночного видения. И сейчас перед ними стояла задача удержать позиции и дождаться частей Особого Гвардейского корпуса.
От воспоминаний Мишу оторвала неожиданно переданная по траншее команда приготовиться к контратаке, быть внимательными и не поджечь свои танки, которые с минуты на минуту должны атаковать немцев с тыла. Все прильнули к оружию.
Миша передернул затвор пулемета, дослав патрон в патронник, и прижал приклад к плечу.
И буквально через пару минут в тылу у немцев вспыхнула стрельба: затявкали противотанковые пушки, в небо взлетели осветительные ракеты, залились длинными очередями пулеметы. Прошла команда, и два взвода молча выбрались из траншей и быстрым шагом двинулись в сторону немцев. Немцы заметили их, когда десантники уже вышли на дистанцию гранатного броска – над полем взлетела ракета, и тут же забил огонек МГ. Но стрелял он ровно столько, сколько летела до него «лимонка». Ожил второй пулемет на третьем этаже дома в глубине немецкой обороны. В ответ из нашей траншеи защелкали снайперки, и их поддержал Мишин РП. Неизвестно, кто попал и попал ли вообще, но пулемет замолчал. А бой в глубине немецкой обороны разгорался: теперь уже в грохоте выстрелов было трудно выделить что-то отдельное. Немцы на южном берегу тоже всполошились и под прикрытием минометного огня попытались атаковать позиции десантников. Часть снайперов и Михаил развернули оружие на юг, держа под обстрелом немцев на прибрежном участке. Но почти одновременно загрохотало восточнее и западнее города, и немцам стало не до них.
Генерал-лейтенант Оганян смотрел на карту. На ней позиции его армии выглядели острием клина, упиравшегося в Лиду. Клин имел в основании ширину около ста километров и высоту чуть более ста километров. Вроде неплохо за первые трое суток сражения, однако уже сейчас выявились неприятные факторы.
Первое – фронт так и не смог преодолеть немецкую оборону на высотах под Новогрудком, и немцы нависали над левым флангом его армии.
Второе – ожидавшийся контрудар немцев оказался сильнее, чем предполагалось, и сейчас немцы с севера прижимают оборону советских дивизий к коммуникациям его армии.
В войсках своей армии Оганян не сомневался. Даже без Особого корпуса РГК она была способна взять Лиду и двигаться дальше в направлении Кенигсберга. Но без поддержки фронта это становилось бессмысленно. Уже сейчас он вынужден держать левый фланг силами 6-го кавкорпуса генерал-лейтенанта Никитина.
Только что он говорил по ЗАС с командующим фронтом Жуковым. Тот с сожалением констатировал факт неспособности мехкорпусов армий Западного фронта взломать немецкую оборону, несмотря на большие потери в технике и людях с обеих сторон. Кроме того, он передал Оганяну сведения о состоянии дел у соседей – Северо-Западного фронта. Особый корпус РГК прорвался в Тильзит, но подвижные соединения фронта отрезаны от него и остановлены противником под Шяуляем.
Удар 4-й Танковой группы придется отражать с привлечением части сил 1-й Ударной армии. Решили выделить для этого 5-й мехкорпус генерал-лейтенанта Алексеенко.
Поэтому Жуков считает возможным и необходимым взятие Лидского укрепрайона силами 6-го мехкорпуса Хацкилевича и завершение наступательной операции. В помощь Оганяну для закрепления успеха обещал выделить несколько еще не до конца переформированных стрелковых дивизий из состава довоенных армий округа.
«Да, – подумал Оганян, – это немцы еще 1941 года. Их так просто не сломишь. Факт».