Он кинул ей в руки этот хвост, который оказался двумя песцовыми шкурками, и прошел в прихожую. Марина потрясенно смотрела на песцов: чудовищный дефицит, она даже не могла предположить, сколько они стоят.

— Это что еще такое? — по возможности холодно спросила она, запирая дверь.

— Это — маленький подарок. Один от меня, второй от Саньки Северова. Он шлет поклон и просит передать, что ты — единственная девушка, которой он хочет дарить подарки и петь серенады.

Лешка скинул ботинки и в рваных носках по-хозяйски прошлепал в ванную.

— Я, кстати, с ним солидарен, — услышала Марина его голос сквозь шум включенной воды. Я бы сказал тебе, что ты бесподобна, но ты ведь и сама в курсе.

Урод.

Из комнаты вышла сонная Собака. Цокая когтями, неспешно проследовала в коридор, обнюхала грязную Лешкину обувь и сунула нос в ванную.

— А-а, зверюга! — радостно завопил тот. — Привет-привет, собачище!

В последующие несколько минут из ванной доносился только топот, плеск воды, сюсюканье и добродушное гавканье.

— Как там твоя Сонечка? — спросила Марина, все еще стоя в коридоре и слушая, как Лешка играет с сеттером.

— Какая Сонечка? — искренне удивился он, выйдя из ванной с полотенцем на плече. — А-а, ты, наверное, Ксюшку имеешь в виду? — Лешка расхохотался. — Ревнуешь, Маринка? Приятно, черт возьми. Ой-ой, как приятно.

Марина закатила глаза и уплыла на кухню. С деланной серьезностью открыла холодильник, передвинула с места на место упаковки с соком и йогуртом, пошуршала пакетом с цветной капустой. Хотелось есть, но вытащить при Лешке магазинные котлеты ей казалось верхом позора. Поэтому она достала диетический ржаной хлебец и принялась неспешно от него откусывать, глядя в окно.

Лешка зашел на кухню (около его ног вертелась Собака) и с удивлением уставился на новый гарнитур — ну еще бы, при нем ничего подобного в квартире не водилось. Он пощелкал выключателем встроенных лампочек, открыл дверцу посудного шкафчика.

— Шикарно, — покачал головой Лешка, — теперь тебя уже можно раскулачивать. А Ксюшка ушла, — тут же без перехода сообщил он. — Не вынесла душа поэта… ну и так далее. Ты же знаешь, со мной попробуй поживи.

— Да уж в курсе, — фыркнула Марина.

— Ну вот. Теперь я снова одинокий мышь. Можешь меня поздравить.

Зазвонил телефон — мама интересовалась, как у Марины на работе и когда она соберется зайти «не на десять минут». Дочь что-то дежурно отвечала. Без эмоций, без подробностей.

— У тебя там кто-то есть? — наконец спросила мама.

— Нет, — ответила Марина, — давай потом поговорим.

И положила трубку.