Мне нравилось, чтобы моя жизнь, насколько это возможно, была чистой и разделенной на части.

Это было то, что Ло делала в прошлом. В то время как остальная часть команды большую часть времени была погружена в темные вещи, я наблюдала за ними издалека.

Как мне это нравилось.

Это было не потому, что я плохо срабатывалась с другими; я просто лучше сосредотачивалась на работе, когда у меня не было кучки сильных личностей, дышащих мне в затылок или подвергающих сомнению каждую мою теорию.

— Это не Грасси, да? — спросил голос рядом со мной, принося с собой слабый намек на сигаретный дым и идеальное количество одеколона.

Конечно, он был единственным из них, кто слышал меня, слушал меня. С другой стороны, он всегда слушал меня.

Это должно было быть лестно. На самом деле, если бы это был кто-то другой, это, вероятно, было бы так. Но Ренни не был тем, кого я хотела бы постоянно слушать. Потому что Ренни, как и я, никогда просто не прислушивался к словам. Ренни улавливал интонацию, размышлял о мотивах, стоящих за словами, извлекал кусочки твоей души из того, что выходило у тебя изо рта.

Ренни профилировал.

И точно так же, как врачи поднимают болезненные темы пациентов, так и профайлеры поднимают такие же темы.

Мне не нравилось, что он мог прочесть в моих словах больше, чем то, что я хотела сказать. Что было лицемерием с моей стороны, я знаю, будучи в той области, в которой я была, но так оно и было.

Так что пограничный навязчивый флирт Ренни со мной в течение последних нескольких недель, в то же время очаровательный, милый, а иногда и очень соблазнительный, ни к чему не приведет.

Потому что, давайте посмотрим правде в глаза, тому, кто составлял профиль людей, было достаточно трудно поддерживать отношения с обычным человеком. А когда два профайлера становятся горячими и потными или все становится серьезным? Ох, нет.

Это было бы взрывоопасно как в хорошем, так и в плохом смысле.

Но в основном в плохом.

Если бы я захотела увидеть, как взорвется дерьмо, я бы позволила Ло снова отправить меня за границу.

Кроме того, как и моя профессиональная жизнь, я любила, чтобы моя личная жизнь была чистой и разделенной.

Значит, Ренни не будет частью моей жизни.

Дело закрыто.

— Это не Грасси, — повторила я, кивая и отводя взгляд от Дюка и Пенни, чувствуя, что слишком увлечена их маленькой историей любви. Ну, знаете, с профессиональной точки зрения. Или, по крайней мере, я говорила себе эту ложь.

— Почему ты так считаешь? — настаивал он, заставляя меня повернуться и посмотреть на него, обнаружив, что он гораздо ближе, чем я ожидала, его плечо почти касалось моего.