— А мою хронику, наверное, разнесло в клочья бомбой.

— Плохие мы писатели.

— Это уже точно.

— Да. — Бекер улыбнулся и закрыл глаза.

Увидев, что он спит, Мириам почувствовала, что ее тоже клонит в сон. Она закрыла глаза.

Министр иностранных дел наклонился к ней и похлопал по плечу.

— Нам необходимо подготовить общее заявление, которое мы сделаем, когда приземлимся. Главное не связывать произошедшие события с мирной конференцией. Нам надо восстановить те атмосферу и дух, которые царили до… — он помахал рукой, — … до того как все это случилось.

Мириам подняла голову и посмотрела на него.

— Я не поеду с вами в Нью-Йорк.

Изумленный министр уставился на нее.

— Почему?

— Я не верю в эту конференцию.

— Чушь.

Мириам пожала плечами. А что бы сказал Иаков Хоснер? Он всегда был настроен цинично по отношению к миссии мира, но, может быть, он бы посоветовал ей поехать на конференцию и дать всем понять, что она будет занимать чертовски жесткую позицию. Если арабы рассчитывают на нее, как на слабое звено в делегации Израиля, то им придется пересмотреть свои взгляды.

— Вы измените свое мнение через день или два, Мириам.

— Возможно. — Ей не хотелось сейчас спорить. Откуда-то из середины отсека донесся голос Эстер Аронсон. Она читала из Книги Пророка Иеремии: «… ибо вот, Я спасу тебя из далекой страны и племя твое из земли пленения их; и возвратится Иаков…» Племя? Его племя? Его племя, вынесенное из Вавилона? Может быть. Мириам инстинктивно прижала ладони к животу.

Министр иностранных дел снова похлопал ее по плечу.

— Я бы сказал, что это был акт истинного самопожертвования и альтруизма… с его стороны, я имею в виду то… что он остался и сдерживал ашбалов.

Мириам через силу улыбнулась.

— Альтруизм? Да Иаков Хоснер не знал даже значения этого слова. Нет, уверяю вас, это было чистое самопожертвование. Он не желал отвечать на вопросы… связанные не только с этими бомбами в «Конкордах», но и с его командованием… со всеми убитыми во время этого командования. Думаю, он предпочел умереть, только бы не попасть на скамью подсудимых. — Она снова попыталась улыбнуться, но по щекам потекли слезы.