— Еще бы боялся, — проворчал Фомин, открывая сейф. Спрятал документы, немного постоял у открытого железного шкафа, видно раздумывая, а потом из его глубин достал револьвер. — Иди сюда, — подозвал он Дорохова. — Умеешь обращаться с этой штукой?
— В институте на военном деле мы изучали винтовку системы Мосина.
— Это какая же такая винтовка?
— Образца 1893 года, так называемая трехлинейка.
— Надо же! Сколько потаскал я эту трехлинейку и не знал, что она Мосина.
— Изучали мы и наган. И пистолет системы Токарева.
Саша взял револьвер. Ловко открыл защелку барабана, вынул все семь патронов, проверил на всякий случай, не осталось ли еще в каморах заряда, взвел курок, а потом, придерживая его за спицу, плавно, без щелчка опустил на место.
— Вижу, револьвер знаешь. Носи пока мой. Получишь казенный — вернешь. Завтра, если удастся, заглянем в наш тир. Посмотрю, как у тебя со стрельбой. Ну, пошли по домам.
Уже на улице Фомин предупредил:
— Смотри, осторожно с револьвером-то, а то вы, молодежь, оружие за игрушку принимаете.
Саша и раньше возвращался с тренировок поздно, поэтому дома не обратили внимания на ночной приход.
ПО ПРИМЕТАМ
Утром на следующий день Фомина на месте не оказалось и кабинет был закрыт. Саша заглянул в комнату, где работал Чекулаев со своим старшим, и застал Женьку одного.
— Что-то моего Фомина нет на месте, — сообщил Саша.
— И Чиркова тоже. Чем бы заняться?
Дорохов начал было рассказывать свои впечатления, но в кабинет вошел Огарков.
— Ты, оказывается, Дорохов, уже в люди выбился. Начальство тебе письма шлет, — сказал он, передавая Саше ключ от сейфа и записку.
Фомин писал, что вместе с другими уехал на операцию, а он, Саша, должен собрать всех практикантов и с ними изучить справку и «лошадиное дело». Да хорошенько запомнить приметы грабителей.
Все пятеро бывших студентов, собравшись в комнате Фомина, внимательно, словно после долгой разлуки, рассматривали друг друга. Дорохов чинно уселся за стол и развернул справку.
— Да подожди ты, Сашка, — не выдержал Анатолий Боровик. — Скажи лучше, как твой Фомин?