Какой же чистый воздух на улице. Хочется вздохнуть полной грудью, но становится больно — мешает какая-то скованность в области солнечного сплетения. Да и кашель вырывается наружу. Спугиваю бухающими звуками несколько любопытных голубей, которые с таким видом озираются по сторонам, словно втихаря соображают «на троих».
Нечем заняться, пока прогреваю машину. Начинаю приседать. Сквозь боль мышц, сквозь треск сухожилий. И дышу… Дышу таким чистым утренним воздухом, что его можно запаковывать и продавать в химически загаженные районы. И это в городе! Боюсь себе представить, что будет с легкими в деревне…
– В машине не курить! Я сам не курю и тебе не дам! – категорическим тоном заявляю Гарику, когда заезжаю за ним.
– Да, масса Боря! Последняя затяжка и падаю в твою колесницу запретов и мучений, – отвечает Гарик и выкидывает окурок.
Я невольно втягиваю запах. Ммм, вот бы сейчас поднять «бычок» и затянуться. Но наступаю на эти мысли кованным сапогом силы воли. Даю Гарику жевачку, чтобы от него не несло табаком. Первый раз замечаю, что от курящего человека пахнет пепельницей. Причем застарелой и вонючей. Над головой Гарика мелькает зевающий смайлик, похоже, что его сейчас волнуют проблемы борьбы со сном, чем мои страдания о курении.
Мда, как же трудно придется на работе — там я буду вынужден работать. Иначе никак не отвлечься от мыслей о сигаретах.
В курилке полно народа. Приходится подойти и поздороваться. От дыма снова накатывает желание выкурить последнюю сигарету. Нет! Надо держаться! Обсуждают лишение премии Сереги Скалова. Вроде бы и материала испортил немного, но Владимир Квадратов раздул из этого огромную трагедию. После его текста в служебной записке вышло, что предприятие накроется медным тазом и это вина именно бедолаги Скалова.
— Ну, он и гнида. У меня выплата по кредиту, а тут такая хрень. Ладно хотя бы половину, а то ведь подчистую лишил. На кармане голяк. Что жене говорить – даже не знаю. Придется таксовать по вечерам и все выходные, — сокрушается Сергей.
Ребята сочувственно кивают, а в глазах видится затаенная радость – лишили не их. Лишили другого. И ведь такая же радость будет и в глазах у Скалова, когда в следующем месяце его минует начальственное око, зато коснется другого. И он будет также стоять и со скорбным видом кивать и соглашаться.
Осознанность + 0,1 %
Я оставляю людей толочь воду в ступе. Не хватало ещё с утра заряжаться негативом. Я считаю так: накосячил и не сумел исправить косяк – отвечай. Да, понимаю, очень хочется нарваться на сочувствие. Но здесь этого делать нельзя. Потому что на предприятии «Раткерр—Моррес» запросто можно получить сочувствие человека, который тебя выслушает, пожалеет и через пять минут сдаст с потрохами начальству.
Холодный ветер облизывает уши, пока иду от проходной до офисного здания. Под ногами шелестит опавшая листва. На небесах мрачное настроение и потому всё затянуто грязно — серой, будто половой, тряпкой. Мышцы ноют, хочется курить, жалею себя и ненавижу за эту жалость. Синее здание с выступающими коробками кондиционеров и слепыми пластиковыми окнами приближается с каждым шагом.
Первая половина дня проходит в обычном колючем режиме. То есть меня пытаются уколоть сотрудницы, а я в ответ огрызаюсь. Отчеты, заказы, звонки и разговоры. Решение проблем с перевозчиками, с закупщиками, с поставщиками. Решения, решения, решения. Проблемы, проблемы, проблемы. Кажется, что я ежедневно выхожу на битву с Лернейской гидрой и чем больше я решу проблем (отрублю голов), тем больше их появляется (вырастает) на следующий день. Дополнительные квесты не показываются, а жаль. Если бы можно было на работе ещё и прокачиваться, то я бы ходил на неё с большей охотой. Сейчас же изредка выползают уведомления о накатывающей усталости.
Усталость + 5 %
Усталость + 6 %
Всё как всегда, всё привычно и буднично. Если я прохожу мимо кабинета директора финансов и вижу милое личико Оксаны Евгеньевны, то это придает мне сил. Немножечко плюсуется к жизненной энергии. Словно с каждым взором милых глаз я наливаю очередную порцию бензина радости в свой энергетический бензобак. Правда, до обеда её не было и это тоже тяжело сказывается на моих измученных никотиновым голоданием нервах.
А после обеда начинается…
Сижу себе, заполняю никому ненужный отчет. Он необходим лишь для того, чтобы начальственное око скользнуло по нему и прикинуло, сколько заказывать материала на следующий месяц. Хотя, судя по постоянному количеству заказанного, Юрий Геннадьевич даже не смотрит на этот отчет. А мне нужно потратить полдня, чтобы правильно оформить и всё посчитать. Погано на душе от сознания того факта, что я трачу кусочек своей жизни напрасно.
Самооценка — 0,01 %
Слышен топот из коридора и веселый смех Карины. Холмова и Абикова приносят с собой запах сигаретного дыма, накурились после обеда. Стучат каблучками по светло-коричневому ламинату. Обе кидают в мою сторону неприязненные взгляды и прыскают.