— Насколько я понял у Вас эти, не характерные для обычного человека связи, уже имеются. Вот я и пытаюсь понять причину их возникновения. Так сколько раз и на какое время Вы отключались?

— Иногда сознание пропадало не полностью. Звук и мышечная моторика сохранялись, пропадала только картинка. А три раза обрубало целиком. Приходил в себя уже на полу. Но по времени это было не долго. Две, максимум три секунды.

— Этого вполне достаточно. Теперь все понятно. Ваш мозг сейчас может работать в режиме приемника и Вам сначала надо научиться закрываться, а потом уже попробовать самому модулировать различные сигналы. Что Вы умеете?

Георгий рассказал про зеркало.

— Это хорошо, но недостаточно. Развить в себе эту способность можно следующим образом.

Виноградский объяснял, а Георгий внимательно слушал, иногда пробуя воспроизвести отдельные действия. Кое-что получалось.

— Отлично, — констатировал через некоторое время Виноградский, — Вам нужно будет недельку потренироваться и, при следующей встрече я попробую, не предупреждая заранее, попытаться Вас загипнотизировать. Если у меня ничего не выйдет, перейдем к следующему этапу. А теперь Вам имеет смысл встретиться с одним из моих внештатных сотрудников. Это уникальный человек, которому доступно очень многое. Единственный его недостаток в том, что по-русски он не понимает и Вам придется общаться через переводчика, — сказал Виноградский, чему-то улыбаясь.

Виноградский ненадолго вышел и вернулся в сопровождении двух человек, в одном из которых, обладающем большой черной с проседью окладистой бородой, неожиданно гармонирующей с европейским костюмом, Георгий узнал иранца, которого раньше несколько раз видел по телевизору.

— Переводчик нам не понадобится, — успокоил он Виноградского, — с некоторых пор я хорошо достаточно говорю на фарси и абсолютно все понимаю.

— Зовите меня Остад Машхади, — представился иранец по-русски. — Переводчик нам действительно не понадобится. Во-первых, я уже неплохо изучил русский язык, а во-вторых, перевод, является дополнительной, а не основной функциональной обязанностью, сопровождающего меня майора.

— Это я понял еще тогда, когда видел Вас по телевизору, — поздоровавшись с обоими, ответил Георгий. — Но тогда Вы были одеты как иранский крестьянин.

— Это же был телепроект, — рассмеялся Остад, — там по сценарию был необходим соответствующий антураж персидского колдуна.

— А все остальные там действительно экстрасенсы или половина актеров, например, Гадони? — решил до конца прояснить ситуацию Георгий.

— Больше половины актеры, причем, в основном, самодеятельные, — пояснил Виноградский. — Насчет Гадони Вы угадали, он хороший актер, но иногда переигрывает. Очень талантливый парнишка, но без малейшей искры настоящих экстрасенсорных способностей. Что абсолютно не мешает ему на этом зарабатывать. Недалеким людям он пудрит мозги виртуозно. Но настоящие экстрасенсы там присутствуют во всех передачах. И далеко не все, что Вы видели — постановки.

— Хорошо, но может быть, мы все-таки пообщаемся с Учителем наедине, — продемонстрировал Георгий свое знание фарси.

— Разумеется, — согласился Виноградский, — Остад покажет помещение, где вам никто не помешает, и вы не повредите ничего из обстановки. А у нас с майором найдется, о чем поговорить в свете решений, которые были сегодня приняты Кабинетом министров.

Пройдя по коридору, они свернули за поворот, и зашли в длинную узкую комнату, освещенную двумя канделябрами, расположенными в ее противоположных концах. Присев на диван, расположенный у дальней стены, Остад жестом пригласил Георгия устраиваться рядом.

— Вам не нужно садиться на корточки и впадать в транс? — поинтересовался Георгий.

— Разумеется, нет, — улыбнулся Машхади, — это тоже элементы антуража, которые абсолютно не требуются настоящим профессионалам.

— Для начала позвольте от своего имени и от имени нашего духовного лидера поблагодарить Вас за все, что Вы сделали для моей Родины, — сказал Остад и церемонно поклонился.