— Вика? Исаева? Та самая, что ли?
— Да вот нашлась, и все мои планы полетели в тартарары.
Замечаю позади Яны возню. Рабочий персонал резко начинает суетится. Грохот падения подноса с посудой взрывает расслабленную в зале атмосферу, вынуждая посетителей вздрогнуть и устремить внимание в сторону шума.
Несколько охранников с рациями в руках входят в помещение, отыскивают девчонку глазами. На инстинктах поднимаюсь из-за стола, сам не знаю зачем, но вся эта ситуация заставляет напрячься и ощутить в животе растущую тревогу. Сердце заходится в рваном ритме, как на старте.
— Женя? Ты куда? — голос Леры доносится сквозь туман, потому что в следующий момент я наблюдаю, как после короткой беседы побледневшая Яна поднимается со стула, неуклюже опрокидывая бокалы на пол. Находясь в шоковом состоянии, заваливается в руки амбала, лишаясь чувств.
— Твою ж мать! — слышу свой собственный рык. Во рту пересыхает от волнения. Срываюсь к ней, едва удерживая контроль…
Яна
— Яна Александровна! Очнитесь, Яна Александровна! Слышите меня? Яна!
Кровь больно бьёт в виски тяжёлым потоком. В голове — ничего, кроме тумана и гула едва различимых голосов…
— Черт! Нашатырь дайте! Аптечку принесите, вашу мать!
— В больницу её! В Склифосовского! Викторию Александровну туда на скорой отвезли.
— А босс? Данила Викторович, что с Андреем Георгиевичем?
— Скончался в машине вместе с водителем.
— Сука! — проносится эхом в ушах, заглушая другие звуки.
Морщусь от вспышки боли, едва выдыхая стон. Голова не моя. Словно находится в огромном барабане, по которому нещадно лупят деревянной колотушкой. Кружится. Чувствую жар чьих-то рук на своём теле и пряный запах кардамона. Немного резкий… Тошнотворный…
— Влад! В машину её, быстрей!
— Пропустите, мужики! Что с ней?! Яна!
Отзвучие знакомого голоса растворяется в пространстве. Веки, налитые свинцом, не двигаются. Не могу их открыть, удостовериться, что рядом кто-то из своих…
— Вы кто ей будете?
— Старый друг семьи! Яна! — врывается в голову очередным выстрелом. — Что с ней?