— Я бы удивился, если бы они оказались ее. Она любила кружево и оборки, а эти совсем простые. Можно сравнить с другими вещами в ящиках, если хотите. Поймете, что я имел в виду.
Гелбрайт кивнул:
— Обязательно сделаю это. Спасибо. — Он взял пакет с детскими туфельками и поставил их на свою правую ладонь. — Что скажете по этому поводу?
Самнер вновь покачал головой:
— Извините. Все детские туфельки для меня одинаковы.
— На обратной стороне ремешка написано: «X. САМНЕР».
Вдовец пожал плечами:
— Тогда они должны принадлежать Ханне?
— Не обязательно, — возразил Гелбрайт. — Они очень маленькие, годятся скорее для годовалого ребенка, нежели для трехлетнего. Имя на ремешке мог написать кто угодно.
— Почему?
— Претензия, возможно.
Самнер нахмурился.
— Где их нашли?
Но Гелбрайт покачал головой:
— Боюсь, на этом этапе не имею права разглашать сведения о работе полиции. — Он снова поднял туфельки. — Сможет ли Ханна узнать их, как думаете? Вдруг старая пара?
— Вполне, если их покажет женщина, — вздохнул Самнер. — Мне можно и не пытаться. Она каждый раз поднимает ужасный крик, когда видит меня. — Он смахнул воображаемую грязь с подлокотника кресла. — Проблема в том, что я слишком много времени уделяю работе, у нее не было возможности узнать меня получше.
Гелбрайт сочувственно улыбнулся, задавая себе вопрос, есть ли правда в его словах. Кто смог бы возразить ему? Кейт мертва, Ханна лишена дара речи, а соседи, которые уже опрошены, заявили, что мало знают Уильяма. Да и Кейт.
…«Честно говоря, встречался-то с ним пару раз, он совсем не произвел на меня впечатления. Очень много работает, безусловно, но они никогда не отдыхают вместе. Она была довольно милой, но едва ли нас можно считать друзьями. Знаете, как бывает, мы не выбираем соседей. Они сваливаются на нашу голову…»
…«Он совсем необщительный. Кейт как-то рассказывала, что все вечера и выходные он проводит за компьютером над своими формулами, пока она смотрит мыльные сериалы по телевизору. Страшно представить, как она умерла. Хотелось, чтобы у меня было больше времени, чтобы поговорить с ней. Думаю, она была абсолютно одинока, понимаете. Мы все здесь, конечно, работаем, а она оставалась дома одна…»
…«Он скандалист. Позвал мою жену, и началась разборка по поводу забора между нашими садами. Сказал, что нужно заменить одну секцию ограждения. А когда жена сказала ему, что секция повреждена его плющом, он стал угрожать ей судебным разбирательством. Нет, это и был единственный контакт, в который мы вступали с ним. Оказалось, вполне достаточно. Мне не нравится этот человек…»