— Не твое, ма, — вздохнула Мэгги. — Мы не можем позволить себе благотворительность. Если Мэри не заплатит, мы не сможем содержать ее лошадь. Все очень просто. Я бы не возражала, если бы ей не была назначена минимальная плата, но деньги, которые она должна платить, едва покрывают расходы на фураж. Ты должна быть построже с ней.
— Как? Она почти в таком же нищенском положении, как и мы, и это наша вина.
Мэгги покачала головой:
— Неправда. Она потеряла десять тысяч фунтов — пустяки по сравнению с нашими потерями. Но стоит ей хоть на полсекунды пустить слезы, ты каждый раз попадаешься на это. — Она сделала нетерпеливый жест в сторону холла и гостиной. — Мы не сможем уплатить по счетам, если не соберем нужную сумму. Надо решить: либо передаем все и сейчас Мэтью, перебираемся отсюда и живем в муниципальной квартире, либо ты пойдешь к нему и попросишь денежное пособие. — Мэгги беспомощно пожала плечами. — Если бы я могла надеяться, что моя попытка попросить у него деньги была бы успешной, я бы пошла. Но мы обе знаем, что он просто захлопнет передо мной дверь.
Селия невесело рассмеялась.
— Что заставляет тебя думать, будто мне повезет больше? Его жена меня не переносит и никогда не согласится помогать свекрови и золовке жить, как она выражается, в роскоши, когда она мечтает увидеть нас в нужде, что доставит ей удовольствие.
— Знаю, — вздохнула Мэгги, — и мы заслужили это. Нельзя было насмехаться над ее свадебным платьем.
— Трудно было удержаться, — резко возразила Селия. — У викария чуть не начался сердечный приступ, когда он увидел ее.
— Во всем виновата тля. Не будь вспышки массового размножения этой гадости и если бы ее противная вуаль не привлекла к себе всю эту дрянь с округи в радиусе двадцати километров, пока она шла из церкви… Как ты тогда назвала ее? Что-то связанное с камуфляжем.
— Я никак не называла, — произнесла Селия с достоинством. — Я поздравила ее с хорошим подбором сочетаний цветов, который так соответствовал ее окружению.
Мэгги рассмеялась.
— Правильно, теперь я вспомнила. Боже, но ты же допустила грубость.
— Тогда ты находила это забавным. — Мать осторожно уселась на стул. — Я поговорю с Мэри. Возможно, перенести унижение, настойчиво требуя уплаты долга у друзей, значительно легче, чем унижение, которое придется испытать, выпрашивая подаяние у Мэтью и Авы.
Глава 4
Физико-психологическая оценка ребенка, личность которой не установлена: «Малышка Смит»
Физическая: Общее состояние ребенка отличное. Ее хорошо кормили и хорошо заботились о ней, она не страдает никаким заболеванием или недомоганием. Результаты анализа крови: незначительные следы бензодиазепина (возможно, «Могадон») и более заметные следы парацетамола. Никаких признаков насилия в прошлом или в настоящем времени, сексуального или физического, хотя имеются некоторые признаки того (смотри далее), что она испытала в прошлом, испытывала постоянно или перенесла недавно психологическую травму. Физические данные дают основания полагать, что она была отделена от родителя (попечителя) в пределах трех-четырех часов до момента ее обнаружения. Вывод сделан на основании ее общего санитарно-гигиенического состояния, а также того обстоятельства, что она не успела испачкаться. В дополнение к этому у нее нет признаков обезвоживания, пониженной температуры тела, голодания или крайней усталости, что можно было бы ожидать у ребенка, которого оставили без присмотра на более длительное время.
Физиологическая: Поведение и социальные навыки ребенка — типичные для двухгодовалого, однако ее рост и вес дают основания предположить, что она старше. Проявляет признаки аутизма в легкой форме, хотя для подтверждения диагноза необходимо знание ее истории развития и болезни. Не интересуется другими людьми (детьми) и реагирует агрессивно, когда они к ней приближаются. Слишком пассивна, предпочитает сидеть и наблюдать, чем изучать окружающую обстановку. Противоестественно погружена в себя и не делает попыток вербальной коммуникации (не разговаривает с окружающими), хотя и пользуется языком жестов, чтобы получить то, чего хочет. Не страдает нарушением слуха и слушает все, что ей говорят, однако очень выборочно относится к тому, каким указаниям следует повиноваться. В качестве простого примера приведу следующее: она с удовольствием указывает на синий кубик, когда ее просят, но отказывается взять или поднять его.
Хотя она не способна или не желает пользоваться словами для общения, зато очень быстро реагирует на них криками или вспышками раздражения, когда мешают исполнению ее желаний или когда чувствует, что на нее оказывают давление. Она испытывает при этом напряжение. Это особенно заметно при появлении в комнате новых людей, которых она раньше не видела, или если разговор происходит на повышенных тонах. Постоянно отказывается от любого вида физического контакта при первой встрече, но протягивает ручки, чтобы ее взяли на руки, при второй. Это указывает на высокую способность и хорошие навыки узнавания, но все же она проявляет постоянную боязнь мужчин и вскрикивает от ужаса, когда они вторгаются в ее пространство. Учитывая отсутствие признаков физического или сексуального насилия, этот страх, возможно, возник как следствие незнания мужчин в результате воспитания в замкнутом чисто женском окружении. И еще ее боязнь может свидетельствовать об агрессивном поведении со стороны мужчин относительно другой женщины, например, матери или родной сестры.
Заключение: Ввиду отсталого развития ребенка и явных психических расстройств и отклонений, связанных со стрессами, ее нельзя возвращать в семью (к попечителям) без получения ответов на специальные запросы для изучения бытовых условий содержания и получения исчерпывающих сведений. Обязательно следует внести ее в регистр «группы риска», что позволит проводить постоянный мониторинг ее будущего здоровья. Меня серьезно беспокоит наличие следов бензодиазопина и парацетамола в крови. Бензодиазопин (сильнодействуюшее снотворное) не рекомендуется детям, тем более в сочетании с парацетамолом. Я подозреваю, что на ребенка воздействовали седативными средствами, но не могу найти никаких законных оснований, которыми можно было бы объяснить необходимость в этом.
NB. Не зная подробностей истории развития и жизни ребенка, трудно сделать заключение о причинах ее поведения: 1) аутизм; 2) психическая травма; 3) обусловленность обучением, которое, не давая представления о ее способностях, направляло ребенка к тому, чтобы обеспечить возможность сознательного манипулирования ею.