Пролог

Электрический свет фонарей уличного освещения почти отсутствовал в этой части города, застроенной в основном какими-то складами, а редкие по ночной поре автомобили никак не могли его заменить. Однако когда случайная машина все-таки проезжала по улице, то взгляд её водителя словно сам собой соскальзывал с выглядящего неуместно посреди глухих серых стен белокаменного здания, являвшегося церковью имени… А вот чьего имени на позолоченной табличке, прикрепленной к темным дверям, было старательно затерто не то наждаком, не то напильником. И крест на крыше данного строения тоже отсутствовал.

— Ох, я об этом еще пожалею, — тихонько пробормотал себе под нос Олег, но после встряхнулся, собрался с духом и все-таки постучал в дверь церкви. Ногой. Обе руки у него были заняты не таким уж и хрупким девичьим телом, пребывающем в бессознательном состоянии. А кровь, потихоньку сочащаяся из весящей килограмм семьдесят пять особы, вдобавок плотно опутанной толстой металлической проволокой, безвозвратно испортила взятый напрокат дорогой белый костюм, годящийся хоть для свадьбы, хоть для светского раута, хоть для торжественной встречи с президентом.

— Кого там еще принесло? — Потемневшие от возраста, но все еще очень прочные деревянные двери храма не открылись, отодвинулась всего лишь небольшая заслонка в них, через которую наружу посмотрел один глаз… Моргнул, обозревая стоящего на пороге церкви человека и его ношу, а после расширился от удивления. Изнутри здания раздался громкий шум втягиваемого воздуха, и сразу же вслед за ним лязг многочисленных засовов.

— Складывается ощущение, что вы не очень-то рады посетителям, — попенял Олег двум обнаружившимся сразу за порогом плечистым монахам в черных рясах, оглядывая убранство храма, освещаемого парочкой тусклых плафонов. Внутренняя обстановка здания оказалась весьма аскетичной, если не сказать бедной. Простые белые стены, деревянные скамейки в несколько рядов, у противоположенной стены возвышался прикрытый тканью алтарь. Из общего ряда выбивалась разве только занимающая весь потолок мозаика. Множество маленьких разноцветных плиток складывалось в сцену битвы, где облаченные в сверкающие доспехи фигуры с белыми крыльями рубили огненными мечами уродливых мохнатых демонов с лишенными симметрии телами и множеством лишних глаз, ртов или конечностей. — А ведь ваш господин не только предложил мне крайне выгодный контракт, но и поставил весьма жесткие сроки его выполнения. И до окончания назначенного времени осталось всего-то полчаса…

— Честно говоря, я не верил, что ты сможешь выполнить его условия, друг мой, — из малозаметной двери позади алтаря вышел еще один священник, который на фоне своих мускулистых собратьев выглядел настоящим комком сала. Дорогая мантия из черного шелка никак не могла компенсировать низкий рост или скрыть выпирающее вперед чуть ли не на метр пузо, а лоснящиеся жиром щеки свисали по бокам белого воротничка. Вот только глаза выбивались из общего облика безобидного нелепого толстяка, поскольку заметно светились алым. Одним движением настоятель храма содрал покрывало с алтаря, обнажая грубую поверхность серого камня, исчерченную множеством едва заметных царапин, складывающихся в изображение каких-то отвратительных клыкастых рож. — Надеялся, но не верил… Она сильно изранена?

— Осколок гранаты застрял в черепе, еще два в животе, криоожог на половину лица, некоторая кровопотеря, — пожал плечами Олег. — Ничего фатального, насколько я знаю биологию этих созданий.

— Они изрядно живучи, — согласно кивнул настоятель церкви. — Неси её сюда!

— Не так быстро, сеньор Лучиано, — покачал головой Олег, не спеша двигаться с места. — Сначала я хочу увидеть свою плату.

— О, ну разумеется, — кивнул толстяк, шумно раздувая ноздри и прижимая свою ладонь к едва заметному выступу на алтаре, что дрогнул при касании мягкой рыхлой плоти. А когда настоятель храма отнял её от этого камня, то в его руке оказалась сжата испещренная едва заметными мелкими рисунками глиняная табличка, а на пол упала капля тягучей черной жидкости, которую можно было бы перепутать с нефтью, но не с человеческой кровью. Внутренности храма тем временем медленно менялись, поскольку с них сползала иллюзия, скрывавшая истинное лицо этого места. На скамейках вспыхнули ряды рун, созерцание которых могло довести неподготовленный разум до обморока, стены украсились надписи на языке, что люди никогда бы не смогли правильно прочитать вслух из-за строения своей гортани, часть пластин потолочной мозаики провернулась, и теперь крылья и латы изображенных там ангелов чернели первозданным мраком. — Для таких как мы договоры нерушимы… Если они правильно заключены, конечно. Наставление старших жрецов Тота об обуздании своевольных духов владык земных за живую кровь нефелима… Если не ошибаюсь, это всего лишь пятое поколение? Запах небесного ихора в её жилах просто великолепен.

— Шестое, — поправил облизнувшегося раздвоенным языком толстяка Олег, сгружая перемотанную проволокой девушку на алтарь и принимая протянутую ему табличку. Легкая белая блузка промокла от крови, туго облегая небольшую упругую грудь и накаченный животик, на котором просматривались отчетливые кубики мускулов. Да и ноги сей особы, едва-едва скрытые короткими джинсовыми шортиками, выдавали её хорошую физическую форму. Окончательно облик спортсменки завершали не самые новые кроссовки на очень толстой подошве, явно предназначенные для прогулок по пересеченной местности. — Но в пятом представители двух разных ветвей её рода решили пожениться между собой.

— Это даже лучше, чем я рассчитывал, — улыбка толстяка расползлась так далеко в стороны, что кончики рта достигли ушей, а пухлые ладони азартно потерли друг друга. — Что ж, по такому поводу думаю я могу несколько увеличить вашу плату, дабы в будущем сотрудничество между нами еще не раз принесло…

Пока толстый коротышка стоял перед Олегом и отвлекал на себя все его внимание, двое оставшихся безмолвными монахов абсолютно неслышно приблизились к нему со спины. Один вытащил из пришитого к рясе кармана небольшой костяной кинжал, левая рука второго продольно расщепилась, трансформируясь в какую-то ужасающую клешню. А потом ноги лежащей на алтаре девушки дернулись, направляя носки кроссовок прямо на подручных настоятеля, и в следующую секунду её обувь просто взорвалась, поскольку спрятанные внутри очень толстой подошвы однозарядные пистолеты метко плюнули отнюдь не самыми обычными пулями в существ, что притворялись людьми. Если у Олега или принесенной на обмен «жертвы» еще оставались какие-то сомнения насчет их истинной природы, то они рассеялись как дым, когда повалившиеся на пол храма тела не только стали биться в агонии и громко выть, но и принялись чадить вонючим черным дымом, поскольку их плоть вспыхнула как пропитанная бензином тряпка при контакте с освященным серебром.

— Предатель! — С немыслимой для его пухлой фигуры скоростью толстяк ударил стоящего перед ним человека. Но не руками или ногами, а многосегментным хитиновым щупальцем, что до сей поры пряталось под одеждой, будучи замаскированным под огромный живот. Покрытый грязно-желтым ядом коготь на конце этой конечности мог бы прорваться через стальную плиту, вот только Олега уже не было на том месте, где он находился секунду назад. Словно влекомый ветром лист он взмыл к высокому потолку, в процессе несколько раз поменяв направление своего движения в качестве своеобразного противозенитного маневра. — Ты заплатишь за это!

— Если товар доставлен, а оплата получена, то сделка считается завершенной и обязательства сторон друг перед другом о непричинении вреда аннулируются, — развел руками парень, зависший в воздухе на почтительном удалении от рассерженного настоятеля храма, который уже далеко не первый год был осквернен. Тем временем лежавшая на алтаре девушка в кроссовках с разорванными дымящимся носами одним грациозным движением соскользнула с жертвенника темным богам, мимоходом сорвав с себя заранее подпиленную в нужных местах проволоку, и в руках её прямо из воздуха соткался тонкий клинок с лезвием, похожим на солнечный луч. — Все в соответствии с контрактом, который ты сам же и составил.

— Это мой храм и я здесь хозяин! — Фигура толстяка словно взорвалась изнутри черным дымом, который мгновенно расширился в разные стороны, а затем застыл. Монстр, стоящий теперь посреди храма, по-прежнему напоминал груду сала и имел человекоподобные очертания, но теперь он стал значительно выше. И толще. Весящая по меньшей мере тонну туша была покрыта черной шерстью, голову ей заменяло оскалившееся кабанье рыло с пылающими алым огнем глазами-щелочками, а к торчащему из живота щупальцу добавилось еще два аналогичных, только растущих откуда-то из ягодиц на манер хвостов. — Я разорву и сожру вас обоих!