— Нужно скорее убраться отсюда. — Он посмотрел в зеркало заднего вида.

— Отвези меня к машине и езжай домой. — Ной наблюдал за темными закрытыми окнами кабинета. Он захохотал и радостно завопил; свет включился в тот момент, как мы пересекли невидимую границу свободы — то есть подъехали к супермаркету.

Исайя остановился у машины Ноя, и мы с ним вышли. За все это время Бет так и не проснулась.

— Найдите другое место, чтобы поругаться. Не задерживайтесь здесь! — крикнул нам Исайя.

— Спасибо, брат. — Ной протянул ему руку.

— Всегда к твоим услугам, дружище, — кивнул тот, отвечая рукопожатием.

Машина Исайи рванула прочь, а Ной завел свою и последовал за ним. В двух кварталах от школы мимо нас проехала полицейская машина с мигалками и без сирены. Мы были так близко…

Ной взял меня за руку.

— Детка, ты в порядке?

— Да.

Но я не чувствовала себя в порядке. Как раз наоборот. Я ждала, когда мой пульс перестанет так лихорадочно биться, когда кровь отхлынет от лица, когда легкие перестанут гореть при каждом вдохе. Теперь мы в безопасности. Мы на свободе, но мое тело продолжало реагировать, будто дьявол гнался за мной по пятам.

Мимо проехала еще одна полицейская машина, и от ее сине-красных огней заболели глаза. Медленный и ровный ритм в висках пульсировал в такт синему цвету — то далеко, то близко, далеко, близко. Левая часть лица онемела, а голова казалась неестественно легкой.

— Ной, по-моему, меня сейчас стошнит.

— Держись. — Он свернул на заброшенную парковку.

Парень едва успел припарковаться, как я распахнула дверь и вышла на подгибающихся ногах, избавляясь от остатков давно съеденного ланча. Ной убрал мои волосы с лица, его тело тряслось от еле сдерживаемого смеха.

— Нет, правда, ты слишком уж напряжена.

Мне тоже хотелось рассмеяться вместе с ним, но я не могла. Я опустилась на колени и уставилась в черноту ночи. Перед глазами все еще сверкали огни мигалок. Красный и синий. Ближе и дальше. Ближе и дальше. А потом… мрак. Ни света. Ни звука. Лишь темнота…

Вдруг перед глазами быстро замелькали яркие, красочные образы, вбиваясь в меня пулеметной очередью. Голова наклонилась вперед, и я прикрыла ее руками, чтобы отгородиться от мира. Мой разум цеплялся за изображения, пытаясь их рассортировать, классифицировать, но не мог — и эта потеря контроля, эта бомбардировка вызвала острую, мучительную боль, пронзающую мозг. Его рвали на части высокие голоса и громкие звуки. Я кричала. Потом я услышала, как Ной что-то и быстро говорит. Но звук разбивающегося стекла и мои собственные крики заглушили его.

— Что случилось?

Мужчина с небольшим фонариком в руке навис надо мной. Сзади вспыхнули красные огни, а в небе засветилось созвездие. Мамин голос что-то нашептывал мне, уговаривая вернуться к ее истории.