– Знаю, что мал дар, – продолжал тем временем увещать бея воевода, – но если ты еще поможешь нам сходить в селение фрязинов, то вся добыча, взятая там, тебе отойдет. Разве что по мелочи я возьму для нужд княжеских.
– Хорошо, – моментально согласился бей, соблазнившись перспективой добычи, но что будет, если ваш хан не выживет?
– Х-мм, – Лука Фомич недовольно поджал губы.
Он приказал унести князя в усадьбу, и состояние государя тщательно скрывалось от союзников. Иначе бей мог позволить себе отказаться от признания за государем старшинства и потребовать делить отбитое у фрязинов добро. На рухлядь и товары воеводе наплевать, но фуста слишком дорого стоит. А татарам корабли без надобности, могут и скорее всего потребуют компенсации иными товарами или серебром. Потому воевода старался сохранить в тайне болезнь князя. Освободить-то князя освободили, но вот пыток государь не выдержал, свалился в горячке, и не факт, что оправится.
Да, своему освобождению князь обязан Кулчуку, парень загнал коня, но успел предупредить татар о несчастье. Якшибей долго не думал, уже через полчаса татары скакали на помощь к князю. Татары бея стали той ударной силой, разгромившей фрязинов.
И потребовав раздела добычи, Якшибей будет прав в своих требованиях. Фуста князя, гриппа[40] и грипария[41] фрязинов попадали в разряд татарской добычи. Такие мелочи, как княжеский походный шатер, посуда, одежда в расчет можно не брать, фусту и захваченные кораблики – жалко.
– Порукой тому мое слово, – твердо сказал воевода, гневно сверкнув очами.
– Что слово? Ветер, – гнул свое хитрый бей.
– Хорошо. Что ты хочешь?
– Зброю, – хитрый старик расплылся в невинной улыбке.
– Зброю? – переспросил Лука. – Тебе мало дали? Еще хочешь?
– Ты не понял, – продолжал улыбаться Якши-бей. – Зброю твоего хана.
– Я не могу, – совершенно опешил от такой наглости воевода.
– Это не все, – продолжал татарин, разом преобразившись, превратившись в хищника, вцепившегося клыками в добычу. – Тот молодой нукер, что позвал на помощь… Его ты тоже отдашь.
– Я… Я подумаю, – пообещал воевода, внутренне холодея. Лука Фомич знал, что с Кулчуком не все чисто и что в происхождении парня скрывается какая-то тайна. Князь ее знал и более никто из княжеской дворни, за исключением Булата и Ахмета, но они хранили молчание.
– Нет! – резко заявил Булат, когда воевода на экстренном совете озвучил требования союзника. – Я не позволю!
– То не дело! – поддержал татарина Кузьма. – Отдавать бронь государя – урон чести!
– Знаю я, – огрызнулся воевода. – Не о том речь… Что делать будем, вот что думать надо.
– Если в Кафе прознают, что тут учинилось, – ноги делать надо, – Семен влез в разговор набольших, но из-за важности момента никто на это не обратил внимания.
– Сказывай – ноги делать! А добро? Бросить? – Данила человек не жадный, но просто так с награбленным расстаться не хотел. – Изгоном взять их селище и вырезать, пусть подумают на осман.