— Передайте там всем, что все не так уж плохо, с каждым днем все больше людей получают образование, все больше женщин голосуют на выборах, развиваются новые технологии, идет вперед медицина…
— Минуточку, Реймонд… — Элнер искала глазами карандаш. — Можно я запишу?
— Не надо. Просто передайте, что мы всех их любим и стараемся для них и что надо держаться, ведь впереди столько всего хорошего. Что-нибудь еще, Дороти?
Дороти добавила:
— И напомните, что счастье — дело их собственных рук. В мире много солнца, и счастье зависит от каждого из вас.
— Поняла, — кивнула Элнер, стараясь удержать все в памяти. — Впереди много хорошего, счастье — дело наших рук… что-нибудь еще?
Дороти переглянулась с Реймондом, и тот помотал головой:
— Нет, это самое главное.
Элнер вдруг почувствовала, как халат ее надулся теплым воздухом. Она медленно и плавно слетела с крыльца во двор, словно огромный воздушный шар, и оторвалась от земли. Поднимаясь все выше, Элнер внизу увидела Реймонда и Дороти среди розовых фламинго и синих лебедей, они улыбались и махали ей на прощанье.
— До свидания, Элнер! — кричали Реймонд и Дороти.
— Счастливо оставаться… спасибо за пирог! — крикнула она в ответ, уносясь ввысь и пролетая мимо водохранилища Элмвуд-Спрингс в сторону Канзас-Сити.
Прощание с Элнер
Подняв глаза и увидев Линду, спешившую ей навстречу по коридору, Норма вновь залилась слезами. Немного придя в себя, мать и дочь завели речь о вскрытии: не надо этого делать. Зачем, сказала Линда, — тетю Элнер все равно не вернешь. Смерть так жестока, так бесповоротна. Надо отпустить тетю Элнер с миром — к чему длить мучения? Решили исполнить ее волю и предать останки кремации. При слове «останки» Норма снова разрыдалась. Как можно человека, что еще утром был жив-здоров, называть «останками»? Преподобная Сюзи Хилл сказала:
— Знаю, как вам тяжело, Норма, но, наверное, она одобрила бы.
Мэкки и Линда ее поддержали. Мэкки сказал ждавшей их молодой медсестре, что они готовы проститься с тетей Элнер. Норма позвала и Сюзи, но та отказалась:
— Там должны быть только родные, идите втроем, а я подожду в коридоре.
Норма, Мэкки и Линда прошли к палате Элнер, молоденькая медсестра отворила дверь, и, шагнув внутрь, они тихонько приблизились к кровати. Мэкки обнял Норму, взял за руку Линду; они стояли рядышком, глядя на тетю Элнер. Медсестра отошла в сторону, чтобы родные простились с покойной, прежде чем ее отправят в нижний этаж. Вопреки ожиданиям Линды, смотреть на тетю Элнер оказалось вовсе не страшно. Правильно сказал отец: будто только что уснула. Норма прижалась к Мэкки, глаза ее вновь блестели от слез. Элнер лежала так тихо, так безмятежно — не поверишь, что умерла. Все молчали, тишина стояла такая, что каждый мог слышать свое дыхание. Так и замерли они в мертвом молчании, каждый мысленно прощался с Элнер…
— Ты на меня, конечно, сердишься, Норма, но если б не осы, я бы не упала, — раздался голос тети Элнер.
Мэкки отпрыгнул от кровати на добрый фут:
— Господи Иисусе!