— Рецепт сохранился, что я давала по радио?

— Да, в кулинарной книге, и я все делаю как положено, но как у вас не получается.

— В следующий раз нагрейте духовку до ста девяноста градусов — возможно, для пирога жару маловато.

— Попробую, спасибо за совет. Кстати, очень приятно было познакомиться с Реймондом, он просто чудо.

Кивнув, Дороти налила себе еще чашку кофе.

— Да, он очень добрый и все принимает близко к сердцу.

— Я так и поняла.

— У него душа болит, когда люди не ладят друг с другом. Он считает, что почти все зло в мире — от радикалов и фанатиков. Мол, шуток не понимают, сами злобствуют и других доводят до белого каления.

— Может быть, он и прав, Дороти. Если подумать, у рядового фанатика с чувством юмора туго.

— Пожалуй, — согласилась Дороти. — А когда злишься, невозможно быть счастливым.

— Никак невозможно.

— Но есть у меня подозрения, что дело в другом. — Дороти оглянулась на дверь, не идет ли Реймонд, и зашептала: — Боюсь, Реймонд слегка промахнулся с гормонами — отпустил мужчинам больше тестостерона, чем нужно. Сами посудите, Элнер… ведь почти все войны затевают мужчины.

— Верно подмечено. — Элнер откусила еще кусочек.

Дороти вздохнула.

— И все-таки Реймонд умница. Старался как мог, и хорошо, что разрешил мне помогать, ведь все его творения — океаны, деревья и прочее — сперва вышли грязно-серыми. Он цвета различает совсем плохо, я до сих пор ему подбираю носки, чтоб не синий в пару к коричневому.

— Как удачно, что вы вовремя спохватились, — сказала Элнер. — Только представьте грязно-серый мир — сплошная скука.

— Спасибо. Однако, знаете, Элнер… — отозвалась Дороти задумчиво, — боюсь, не ошиблась ли я с цветом.

— В чем же, милая?

— Я имею в виду людей. Может, не надо было разных цветов кожи? Признаться, я каюсь. Не ожидала от этого стольких бед.

— Не расстраивайтесь, Дороти, теперь все по-другому. Моя племянница Линда недавно удочерила китаяночку, и цвет лица у малышки чудесный, все восхищаются.