Он поглядел на Бригитт со вниманием, ожидая, что она скажет дальше.
— Просите, чтобы допустила до себя, вам лучше каждый день просить ее о том, если вы собирается завести наследника.
Он смотрел на эту красивую женщину пристально и едва заметно кивал головой: «Да, да, он собирался заводить наследника». Кажется, это для него стало самым важным делом в последнее время.
— Да, госпожа Ланге, именно это я и собираюсь сделать. Хорошо, что вы мне сказали о том.
Она, кажется, была довольна, что он ее хвалит. Была даже горда этим. Красавица Бригитт Ланге едва заметно улыбалась, когда шла в дом после разговора с кавалером.
Еган принес деньги, высыпал кучу серебра на стол, положил свои обрывки бумаг с записями.
— Сто семь талеров за весь наш овес, что был в Амбрах, и за полторы тысячи пудов ячменя. Вот, все посчитал, удалось выторговать еще пять пфеннигов на пуде овса. Овса у нас больше в тех амбарах у реки нет, остался только в вашем личном амбаре, его вашим лошадкам до следующего года должно хватить.
Волков смотрел на Егана, тот брови сдвинув, и шевеля губами начал считать деньги, складывая их в столбики по десять монет.
Этот мужик из деревни Рютте оказался не промах. Он взял на себя все заботы по поместью, освободив кавалеру время для других, более важных дел.
— Вот, сто семь талеров, — сказал Еган, закончив счет.
Кавалер стал сгребать один за другим столбики из монет к себе, сгребал их в кучу перед собой, пока на столе не осталось три столбика. Два полных и один, в котором было семь монет.
— Это твое, — сказал он Егану. — И купи себе хорошую одежду, ты все-таки управляющий, мое лицо, а тебя от мужика не сразу отличишь.
— Это мне? — спросил Еган глядя на деньги.
— А что, мало? Ты сколько в год в мужиках зарабатывал?
— Шесть талеров, господин, так я еще в свободных был, а те мужики, что в крепости были, так те и вовсе по четыре монеты в год имели, — вспоминал Еган. — Так что это не мало.
— Ты только одежду хорошую купи. Помнишь, как одевался управляющий в Рютте.
— Ну-у, вы вспомнили, — маханул управляющий рукой, — тот сам почти господином был. А я такую одежу куплю, так угваздаю ее. Денег жалко.
— Купи, говорю, — настаивал Волков. — Хоть в церковь будешь, как человек ходить, или ко мне за стол одеваться, а то сейчас тебя даже к столу не позвать, госпожа тебя за столом в таком виде не потерпит.
Еган сгреб деньги, спрятал их и сказал:
— Господин, может мне детей сюда перевезти. Баба моя в монастырь ушла и оттуда не выходит, хворает, еле ходит говорят. Дети у брата, вот я думаю, может сюда их взять?