— Я пойду, прогуляюсь до леса, — сказал Ратибор.

— Ладно. А я пока поесть сварганю.

***

После такого приёма Евдоким возвращался от тестя с двояким чувством, с одной стороны он был искренне рад исцелением деда, с другой стороны ему было не понятно такое незаслуженное отношение к себе. Ведь Евдоким ни в чем не был виноват перед ним. С этими мрачными мыслями он и ехал домой.

А вот Фёдор и его брат Иван были счастливы и довольны. Дед выздоровел. Накормили и напоили до отвала, чего ещё надо. Деда повидали, да и всю многочисленную родню тоже.

А то, что отец такой хмурый и опечаленный, пока никто и не видел. Мало ли ещё, что в голову его сбрендило. Всё время его веселить что ли? Есть дела, и поважнее.

— Федь, ты заметил, как дед переменился? Он прям, помолодел, — сказал Иван.

— Да. Ты сам все видел. Это всё мои мучения. Доктора хорошего нашёл, ты слышал, дед сам сказал, — говорил довольный Фёдор.

Отец их, Евдоким, в разговор не встревал, он так и ехал до самого дома, погруженный в свои мысли.

***

Доктор и старый сыщик сидели в библиотеке с Александром Сергеевичем, тот листал старинный фолиант в поисках похожего чудовища. Пока безрезультатно, из-за чего был слегка расстроен. День и так был тяжёлым, убит армейский друг, за целый день ни разу не присел и не отдохнул, делал распоряжения, писал письма, возвращался обратно на место убийства (относил еду своему загонщику, да и принёс плащ, чтобы накрыть тело покойного), потом обратно в имение уже встречать друзей и опять обратно на то самое злополучное место.

— За ваше здоровье, господа! — Аркадий Иосифович пил дорогое вино, принесенное из подвалов имения, Александр Сергеевич так распорядился — всё лучшее для его гостей.

Семён Поликарпович от вина отказался, скромно отужинав, сыщик наслаждался чаем с баранками. Все его мысли были заняты делом, расслабляться, не было времени. Да и алкоголь он особо не любил. А вот доктор брал от жизни всё, тем более в гостях, тем более самое дорогое, почему бы и нет. Старый еврей никогда не забывал свои корни и при случае скромностью не отличался, но делал это всегда красиво и непринуждённо, не давая повода окружающим усомниться в его истинном происхождение.

— Ну, как продвигаются дела? Есть, какие намёки, с чем мы столкнёмся теперь? — спросил Семён Поликарпович.

— Я вот листаю уже практически час. Пока не очень. Знаете, не хватает все же нашего друга Сергея Николаевича. Думаю, его знания в вопросе латыни и немецкого здесь не помешали бы. Как вы знаете, я говорю лишь на французском и бегло читаю, знаю ещё английский, здесь же автор был, по-видимому, больше немец, уж много немецкого языка. Конечно, можно попросить и моего батюшку, но боюсь, он в это время давно уже спит.

— По поводу латыни дайте мне, я прочитаю и переведу. Немецкий тоже, думаю, проблем не будет. Позвольте мне, мой друг, ознакомиться с этим вашим древним манускриптом. — Аркадий Иосифович встал и прошёл по комнате, чтобы взять книгу в руки.

Александр Сергеевич отдал ему книгу. Наконец можно перевести дух, покурить сигару и пропустить стаканчик чего нибудь горячительного. Сегодня можно позволить себе и коньяк. После всего пережитого нужно было снять стресс.