Поковыляла на выход и вдруг яркий свет померк, его заслонила здоровая фигура Давида. На голом торсе был одет фартук из грубой коричневой кожи, руки по локоть в крови, и огромный топор.

Я сделала шаг назад и упала на пол. С ужасом глядя на кошмарного мужика, стала отползать назад, не в состоянии выкрикнуть. Как в замедленной плёнке, мясник сделал шаг в дом, кинул у двери топор и вдруг рассмеялся.

— Ин, да это бычка сосед привёз на разделку, — он снял свой страшный фартук и повесил на гвоздь. — Сейчас позавтракаем и поедем на рынок, телятину толкнём. Ты как себя чувствуешь?

Я начала задыхаться, когда он протянул ко мне свои ужасные здоровые ручищи, испачканные в крови.

Прошёл мимо на кухню, а я забилась в угол, поджав к себе колени. Что со мной стало? Я не могла трезво соображать.

Давид вернулся, вымыв руки. Красивые такие руки, к которым ещё надо привыкнуть. Если Марат своими тонкими мог ударить сильно, то такие точно меня убьют с первого раза.

Мужчина аккуратно и медленно взял мои ладони в свои и поднял над полом, поставив на ноги. Повёл за собой.

Не могла его понять. Откуда такая забота? Зачем я ему?

Он посадил меня за стол, напротив себя и приступил к завтраку. Много ел. Бутерброды один за другим пропадали в его рту, он запивал их чаем из чашки, похожей на маленькое ведёрко.

— Ешь, — пробубнил он, и я тихо взяла в руки вилку. — Надо подкрепиться, сейчас рванём, деньжат заработаем.

Завтрак был вкусным. Сытость пришла почти сразу, как я доела одно яйцо. К предложенному бутерброду, с невероятным куском колбасы, даже не притронулась. Чай был восхитительным. Вода не отдавала хлоркой и чувствовалась положенная горсть чабреца и лимончик. Это должно было меня воскресить, хотя бы на половину. Но как только я закрывала глаза, то видела яму, в которую меня скинули. И содрогалась. Точно знала, на этом мои мучения не закончились. И скорей всего Давид не источник моего кошмара, а мертвый Марат ещё напомнит о себе.

Я полезла мыть посуду после завтрака. Это было на уровне инстинкта, выработанное до машинальности правило, которое я усвоила за год жизни с парнем. После завтрака я мыла посуду, а потом, по расписанию у меня секс. Организм, как-то сразу на это настраивался. И хотя Марат меня никогда не ласкал и не гладил, я спокойно отнеслась к тому, что чужой мужчина нежно провёл по волосам, а потом по спине, оставив свою горячую широкую ладонь на попе.

Мне почему-то захотелось прислониться к Давиду, обнять. Марат говорил, что эти телячьи нежности придумали бабы, вместе с ухаживаниями, цветами и подарками. Одета, накормлена, и на том спасибо. Поэтому я даже замерла от бережных прикосновений, ловя каждое мгновение приятных ощущений.

— Какая ты красивая, — прошептал Давид, — поехали, посмотришь, чем иногда мне приходится заниматься.

Меня уже однажды взяли на встречу с партнёрами. Давиду пришлось меня тащить за собой. Я не сильно сопротивлялась. А когда вышли на улицу, где во дворе стояло три машины: одна с фургоном, два внедорожника, совсем расслабилась. Рядом с фургоном суетилась полная женщина лет сорока.

— Это Инна, моя невеста, — гордо крикнул мой провожатый, подтаскивая меня к кабине фургона.

— Платок! Платок надень, Инна, — попросила женщина и подбежала ко мне, вручила мне что-то на подобии хлопкового берета.

В кабине было много места, и удобные сидения. Данил сел за руль и натянул на нос шикарные солнцезащитные очки, стал походить на мачо из испанских фильмов. Я полюбовалась им, а потом, устроившись поудобней, спокойно уснула, когда машина тронулась в путь.