— Инга, за тебя, дорогая. Чтобы здоровья твоего хватило не на одну сотню лет. За тебя!

И всё?!

Бокал я сую в кучу чисто автоматически и даже не видя направления — взгляд не может оторваться от груди. Я понимаю, что это неприлично — так вот пялиться на грудь — но ничего не могу поделать.

Требуется приличное усилие воли, чтобы я смог оторваться и сесть на место.

Опять вилки и ножи стучат по тарелкам.

И молчание. Настолько гнетущее, что мне даже становится не по себе. Но и я молчу, я тоже занят, пожирая довольно большой кусок курицы и мне наплевать на то, что окружающие люди больше напоминают продукцию мадам Тюссо. В конце концов, день рождения не у меня и то, что на столе отсутствует выпивка — одна из причин, по которой я злорадствую, ощущая тишину.

Звонок раздается неожиданно — многие даже вздрагивают. Я тоже.

Инга встает из-за стола и выходит из зала. До нас доносятся приглушенные возгласы, потом Инга возвращается, а за ней в зал заходят два клоуна.

Нет, я не ошибся — это действительно клоуны. Два восемнадцатилетних юнца с длинными волосами и мордами, изуродованными пирсингом. Тот, что стоит впереди, держит в руке мятый полиэтиленовый пакет с какими-то конфетами и робко улыбается. Второй, кажется, обдолбленый — он еле стоит на ногах и мне кажется, что он ничего не видит сквозь узенькие щелочки прикрытых глаз.

Тип с конфетами подходит к столу и здоровается. На его приветствие отвечают не все, но ему явно пофигу. Он лезет рукой в кулек и достает горсть конфет. Обходит стол и кладет рядом с каждым сидящим по две штучки. Заканчивается раздача на мне и тип присаживается рядом. Его дружок продолжает стоять в проходе, пока Инга не берет его за руку и ведет за стол.

— Знакомьтесь, это Игорь и Гена, мои друзья. — громко говорит она, усадив типа напротив меня, как раз рядом с Верой.

— Я Гена. — слышен голос и я даже сразу не соображаю, что это говорит этот, обдолбленый.

— А что означают конфеты? — спрашивает Вован.

— У меня сегодня несчастье, — произносит Игорь, сидящий рядом. — у меня сегодня дедушка умер. Это помянуть.

Вован хочет еще что-то сказать, но слова застревают у него в глотке и он умолкает, открыв рот. Толстяк многозначительно покашливает, Марина фыркает…

Никаких комментариев, все молчат. Инга выходит из зала и через полминуты возвращается, держа в руках две бутылки водки и бутылку вина. Черт! Дедушку, конечно, жалко, но большое спасибо ему, раз уж благодаря ему мы сегодня выпьем.

Толстяк распечатывает бутылку водки — моя стопка уже стоит перед ним. В таких делах я могу быть оперативным.

Водку пьют не все — из девушек только Вера. Маша, к моему сожалению, не собирается пить даже вино. Она цедит остатки шампанского и на уговоры Мишани не поддается. Я уже убедился, что если даже у нее и есть парень, то здесь его нет — и я всерьез намерен раскрутить эту девочку с распутным шалым взглядом и роскошными частями тела.

Мой сосед слева сует мне свой бокал.

— Вино? — спрашиваю я.