– Наоборот, Дейт. Но приносить нам обеды и ужины – не самая интересная работа для такого умного и талантливого парня, – честно сказала я.

Облегчённо вздохнув, ирлинг обезоруживающе улыбнулся.

– Вы не правы, Винсента. У меня ещё не было работы занятнее, а ваша доброта и рассудительность делают её вдвойне приятной, – ответил Дейт. – Конечно, я буду рад хоть сейчас отправиться к алтарю. Кстати, ближе к вечеру придут лекари. Они хотят снова проверить ваше состояние.

В ответ я скривилась. Эти эскулапы проверяли меня раз в два дня, каждый раз пытаясь напоить какой-нибудь замечательной настойкой, но я выливала их все, не собираясь проверять, насколько целители лояльны Совету.

– Думаю, стоит повременить с обетами. Сначала нужно решить вопрос с твоим Кругом, а потом объявлять о полном выздоровлении, – сказал Вейлан, и мы с Дейтом согласно кивнули.

– Дейт, мне бы нужно поговорить с Айджесом и Рейманом. Можно это организовать, не привлекая внимания? – спросила я помощника.

– За ними постоянно следят, но я постараюсь всё подготовить. Я тоже под наблюдением, поэтому если получится, к вам через террасу придёт Найвин. Он проводит и всё объяснит. Я благодарен за угощение и за ваше внимание, Винсента. Могу я идти? Нужно многое успеть, – сказал парень.

Забрав кружки и остывшие напитки, Дейт ушёл, оставляя нас с Вейланом. За эту неделю, что мы были фактически заперты вместе, мы много общались, шутили и даже целовались, но черты не переходили.

– Ты нервничаешь, Вини? – спросил Вейлан, заметив, что я тереблю край длинной юбки.

– Нет, вернее, да, – выдала я.

– Поделишься? – спросил муж, притягивая меня к себе на колени.

– Я так долго искала свои Крылья, а теперь, когда нашла, беспокоюсь о Совете, об интригах, планирую побег с острова, и даже переживаю о двенадцати наложниках, которые никогда не станут моими мужчинами, но о самом Айджесе и Реймане практически не вспоминаю. Нет ни радости, ни предвкушения. Мы ещё совсем чужие, понимаешь? – сбивчиво говорила я, сама толком не зная, что хотела объяснить Вейлану.

– Ты боишься, что не полюбишь Айджеса и Реймана? –спросил Вей, крепче сжимая меня в объятиях

– Нет, не так. Они мои истинные и я уверена, что со временем мы станем с ними близкими и родными друг другу. Но с Рисом, Интаром и Тариэлем у меня было на это время. Риса я знала всегда, сколько себя помню. Интар появился в моей жизни за пять лет до совершеннолетия. Он уже тогда не был юнцом и щедро делился со мной своим опытом и мудростью. Тариэль… с моим эльфом нас связала непростая история, но мы научились слушать и ценить друг друга, ища компромиссы. А жрецов я совсем не знаю. Вся эта слежка и давление со стороны Совета лишает меня последней возможности наладить с ними отношения до церемонии Единения. Получается, что, вместо того, чтобы наслаждаться общением и познавать друг друга, мы украдкой, как воры, будем вынуждены принести клятвы и соединиться не по взаимному притяжению, а по необходимости. Мы сами себя обкрадываем, и всё из-за чьих-то глупых амбиций. Мне даром не нужен этот остров, тем более власть над клочком суши с горсткой вымирающих от тоски ирлингов, – запальчиво сказала я.

– Я не знаю, что тебе на это ответить. Ситуация и правда неприятная, но Айджес и Рейман тебя очень долго ждали. Они всё поймут, – сказал Вейлан, целуя меня в висок.

– Как понял ты? Я испортила твою первую близость, взяв тебя пьяной в той беседке. Прости. Это было эгоистично с моей стороны, – искренне извинилась я, но Вей напрягся, поворачивая моё лицо за подбородок и вынуждая смотреть ему в глаза.

– Ты ничего не испортила. Это было чудесно, и я не собираюсь жалеть о нашей страсти. Мне жаль только, что без той настойки ты меня не хочешь. Понимаю, я не твой истинный, но… – договорить я ему не дала, требовательно впиваясь в сладкие губы мужа с грубым, жадным поцелуем.

– Глупый. Настойка не при чём. Я просто хотела, чтобы всё было иначе. В близости есть столько всего по-настоящему прекрасного, а я торопливо взяла тебя на той лавочке, задыхаясь от навязанного возбуждения, – хрипло сказала я, продолжая ласкать губы мужа. – Пойдём в кровать, – прошептала я, наклонившись к самому уху моего ирлинга, отчего практически упёрлась вырезом платья ему в лицо.