– Нет, никогда не видела, – покачала головой Ольга Петровна. – А я на память не жалуюсь. А почему вы заинтересовались этим мужчиной?

– Я спросил, потому что этот тип частенько бывал в Краснодаре. Возможно, жил там. Гражданин проходит у нас по одному делу.

– По делу об убийстве? Женщин?

– Нет, по делу о мошенничестве, – соврал Девяткин. – Втирался в доверие к коммерсантам, продавал им векселя солидных компаний. А когда покупатели шли в банк обналичить ценные бумаги, оказывалось, что они фальшивые.

Он вежливо попрощался и поблагодарил Дунаеву за содержательную беседу и потраченное время.

Обратно до «Газели» добирались по тропинке, присыпанной белым гравием, хорошо видной в темноте. Радченко выключил фонарь и немного отстал от Игоря Тихонова, шагавшего слишком быстро. Панорама реки снова открылась, Радченко залюбовался на перламутровое свечение воды и на теплоход с освещенной верхней палубой. Корабль медленно удалялся от города. Еще пятьдесят метров – и путники вышли на грунтовую дорогу, поднимавшуюся вверх.

– Подожди наверху, мне камень в сандаль попал.

Радченко присел на траву и долго копался с застежкой, освобождая ногу. Вокруг ни души, но Дима не стал включать фонарь. Камешек оказался маленьким кусочком гранита с острыми краями. Поднявшись на ноги, Радченко взял фонарь. Прошагал вверх еще метров двадцать, здесь дорога делала крутой поворот, заворачивая налево. До «Газели» оставалось всего ничего, когда сверху послышались тихие голоса. Только бы не попался на глаза какой-нибудь отдыхающий, полюбивший ночные прогулки при луне. Радченко отступил к обочине, готовый спрыгнуть с дороги вниз, в заросли высокой травы и кустарника, но узнал голос Тихонова. Тот сказал несколько слов, но смысла не разобрать: слишком далеко. Радченко, зажав в ладони длинную ручку фонаря, зашагал быстрее. Притормозил у поворота, прислушался.

– Я же говорю, парни, сигареты дома оставил, – повторил Тихонов.

Впереди вспыхнул фонарь, кто-то направил свет в лицо напарника. Радченко разглядел трех парней, стоявших на дороге рядом с «Газелью». Один высокий, крепкого сложения, двое других помельче. Видимо, возвращение водителя помешало хлопцам покопаться в кабине и кузове. Парни были немного разочарованы, но уходить не хотели – видно, уже решили, что долговязый водила в застиранном комбинезоне конечно же не жирный гусь с тугим бумажником, но хоть какие-то деньги у него наверняка водятся. И этих денег хватит, чтобы продолжить ночные развлечения. А ближе к утру, глядишь, пьяненький фраер встретится, из курортников.

– Ты, значит, не местный? – спросил здоровяк, не убирая фонарь от лица Тихонова.

– Ну, как вам сказать… – Игорь оказался неготовым к встрече, поэтому слова подбирал с трудом. – Что значит местный… По делам в городе. Мотался целый день как проклятый, а под вечер думаю: чего бы не искупаться?

Тихонов понимал, что от драки не уйти. Он успел повернуться к здоровяку вполоборота, выставил вперед левое плечо, отставил назад правую ногу. Если кто из парней ударит кулаком в лицо, Тихонов устоит на ногах и сможет ответить.

– Если купаться, тебе надо было дальше по шоссе проехать, – сказал кто-то из парней. – А тут место плохое. И дно илистое.

– Да, я так и поступлю. Поеду, пожалуй.

– Только сначала мы на твоей помойке немного покатаемся, – сказал здоровяк. – А ты потом и поедешь. Ну, когда мы вернемся… Не возражаешь, братан?

Щелкнула пружина выкидного ножа. Кто-то из парней зашел за спину Тихонова, приставил к горлу острие клинка. Второй парень, согнувшись, стал шарить лапами по комбинезону, ощупывая карманы. Радченко сделал шаг вперед, замер, сделал еще шаг. От «Газели» и группы парней его отделяли шагов пятнадцать. Вроде рукой подать. Рывок вперед, две-три секунды… Но и этого мгновения хватит, чтобы нападавший сунул перо в горло Тихонова.

– Слышь ты, тупая сраная собака, я с тобой разговариваю. – Здоровяк, коротко размахнувшись ударил Тихонова по лицу открытой ладонью. – Где лопатник?

– Он обделался от страха и оглох, – сказал кто-то.

– Ты по-русски понимаешь? – спросил здоровяк. – Или только по-козлиному?