– Они уже ждут тебя, Харт! – кричит Дилан с нижних ступенек.

– Уже иду! – кричу я в ответ.

– Я закончу тут, – говорит мне Истон. – Иди.

Мы уже почти собрали кровать, которую нам привезли сегодня утром. Теперь мы с Дилан живем с Ройалами, что кажется совершенно невероятным. Но нам все равно больше некуда идти, потому что мама и Паркер переехали в Вирджинию. Разразившийся скандал оказался слишком тяжелым для обеих. Стоит отдать маме должное, она старалась, как могла, но чем больше папиных дел оказывались сфабрикованными, чем больше снимали обвинительных приговоров, тем невыносимее это становилось для нее. Через год она собрала вещи и уехала. Вскоре за ней последовала и Паркер.

К счастью, Каллум предложил забрать нас с Дилан к себе. Как сказал Истон, мы были Ройалами – или, по крайней мере, так к нам относились Каллум и все остальные. Сначала нас разместили в главном доме, но мы с Дилан одиночки, и я думаю, Каллум понял, что нам будет удобнее на собственном пространстве. Так, он приказал очистить огромное помещение над отдельно стоящим гаражом, которое раньше использовалось как хранилище, а затем нанял подрядчика, чтобы превратить это место в квартиру.

Руководить этим проектом взялся Ист, во-первых, чтобы доказать, что он становится ответственным и взрослеет, а во-вторых, чтобы у нас было немного личного времени, потому что я отказывалась покидать квартиру и спать в его спальне, пока моя младшая сестра здесь.

Он взял в привычку ночевать на нашем диване. Признаюсь, что так я чувствую себя в безопасности. Мы оба решили, что возьмем год каникул перед поступлением в колледж. Я хочу провести время с Дилан, а Ист – в небе. Он сказал, что ему все равно, попадет ли он в колледж. Я дала ему учебник по приборостроению в надежде, что он передумает.

Еще у нас с Дилан теперь есть собственные ванные и спальни, а также милая кухня и небольшая обеденная зона. А позади нам пристроили небольшую веранду, и если прислониться к углу, то можно увидеть океан.

– Тебе тоже уже пора, ты же друг невесты, – напоминаю я ему.

– Это называется шафер, – настаивает Ист. – Сколько раз мне еще повторять – шафер!

– Как скажешь, друг невесты, – поддразниваю я его и убегаю, пока он не успел придумать мне какое-нибудь наказание. Я сбегаю по ступенькам, пересекаю выложенный булыжниками внутренний дворик и через боковой вход проскальзываю в особняк Ройалов.

Я выросла в большом доме, но дворец Ройалов – это что-то запредельное. Как и вообще вся их жизнь. Но несмотря на всю ее гламурность, все, кто хоть сколько-нибудь знают Ройалов, понимают, что за это богатство пришлось дорого заплатить.

Но сегодня мы не будем думать о прошлом. Сегодня торжественный день, день, который устремлен в будущее.

Я так и не вспомнила все до конца. В одном из отрезков моей жизни зияет огромная черная дыра. Но раз уже мне выпал шанс начать все заново, значит, правильно будет начать оттуда. Истон говорит, что я первая поцеловала его, когда мы катались на колесе обозрения, и, соблюдая традиции, первая поцеловала его снова. По-моему, он хочет сказать, что я осталась такой же, какой была год назад, и амнезия не изменила меня.

В прошлом я совершала ошибки. Мне ни за что не следовало оставлять Дилан, несмотря на то что я была четырнадцатилетним подростком, она – десятилетним ребенком и у нас почти не было вариантов. Сестра поклялась мне, что папа ни разу не ударил ее, но не отрицала, что он травмировал ее психологически. Он насмехался над ее болезнью и не воспринимал ее всерьез. Мама стеснялась ее. Все эти факторы только лишь усугубляли состояние сестры. Она не принимала лекарства, потому что хотела притворяться, будто они ей не нужны. И тогда нападки родителей воспринимались не так напряженно.

Теперь Дилан намного лучше. Братья Ройалы взяли ее под свое крыло и жутко ее балуют. Но Истон оказался лучше всех, потому что рассказал ей, что когда-то чувствовал то же самое. Он поддержал ее и помог смириться с фактом, что биполярность – всего лишь психологическое заболевание. Она обожает его. По-моему, если ей придется выбирать между ним и мной, сестра сбросит меня в океан.

Истон сражается со своими собственными демонами. Иногда, когда у него тяжелый день, я знаю, что он хочет выпить. Его руки дрожат. Глаза судорожно рыскают по комнате, и тогда ему приходится отвлекать себя: нарезать круги в бассейне, отправляться на пробежку по пляжу. А если Дилан нет рядом, я помогаю ему разряжаться другим способом.

Еще далеко до летней жары, но на улице тепло, а с океана дует чудесный послеполуденный бриз. Идеальный день для свадьбы.

Я прохожу мимо столовой на четырнадцать мест, потом по мраморному полу под хрустальной люстрой, которая так ярко блестит, что может посоперничать даже с солнцем. Длинная комната в передней части была переделана в салон красоты. Каллум нанял целую армию обслуживающего персонала: официантов, парикмахеров, визажистов, музыкантов. Такое ощущение, что к этому событию здесь готовится чуть ли не половина Бэйвью.

– О, ну наконец-то пришла! Я уже собиралась идти за тобой, – важничает Дилан.