Плохо, что в дальнейшем эта линия теряется. Проявляется в задачах с иксом, затем снова исчезает. Проблеме формализации внимания не уделяется. Страдает связность предмета от первого класса до выпускного.
Профессиональный уровень он такой. Пресловутая и пятнадцатилетняя Валиева занимается фигурным катанием с трёх лет. Только оставив за спиной тяжёлую и длинную дорогу, получила основание претендовать на олимпийское золото. Так что мне намного легче, не двенадцать лет по семь-восемь часов тренировок в день, а всего лишь два года по два-три часа в сутки. Ну, в выходные можно и по пять.
На улицу выходим обессиленные интенсивным дружеским общением. Возмущённым лаем (где вы ходите?) нас встречает Обормот. И вот тут мы даём оторваться. Мужички, незаконно занявшие наше место, чувствуют себя неуютно. Вокруг них носится шумная толпа. Отогнать невозможно, с нами Обормот, который может быть не только весёлым, но и грозным.
— Скажите спасибо, что Обормот по столу не скачет, — отбриваю претензии взрослых. — Он тоже считает это место своим.
Страшной на вид псине ничего не объяснишь, и мужички, ворча, удаляются. И сразу, как на фотографии, опущенной в проявитель (существовала когда-то такая технология), проявляется Димон. Ну, правильно, зачем ему лишние подзатыльники зарабатывать.
— Колчин, ты опять… — Лидия Михайловна вздыхает. Про себя заканчиваю предложение: «…умничаешь?».
— Право такое имею?
— Имеешь, имеешь… — классуха забирает моё заявление, где прошу допуск на экзамены по английскому языку за весь курс средней школы. И второе, с просьбой о переводе меня на обучение немецкому.
— Как у тебя только голова не трескается?
Демонстративно щупаю голову со всех сторон.
— Вроде цела…
Несколько одноклассников поодаль, — остальные уходят в другой кабинет, — смеются. Давно их приметил. Всё время рядом вьются и ржут. Не глумливо, а так, от полноты жизни. Вокруг меня всё время какая-то движуха, вот им и интересно.
Наступает теплынь, вдоль ограды школы начинает цвести сирень. Запах… м-м-м! Отопление то включат, то отключат. Днём бывает по-летнему тепло, а ночью иней запросто выпадет. Вот и приходится реагировать. Школьный народ явно расслабляется. Выпускным классам тоскливо, у них серьёзные экзамены, а остальные с вожделением смотрят на улицу. Там футбол и прочие побегушки, через какое-то время купание, там — жизнь цветёт и буйствует. Вчера в открытое окно майский жук залетел, десять минут урока — в аут. Весна.
Умничаю, х-ха! Чтоб ты сказала, если б я за один раз языков пять сдал? Включая японский. О, какие большие глаза у тебя после этого стали бы!
— Смотри, Колчин, если не угадал с размером… — почти угрожает мне мачеха, крутя в руках симпатичные коричневые ботики на среднем каблуке. Что-то прикидывает, сравнивая со своей обувью 38-го размера. Она-то утверждает, что 37,5, но у меня глаза есть и читать я умею. И вообще, мачеха дама рослая. Полсантиметра до метра семидесяти не достаёт.
Завожу глаза к потолку. Женщины бывают нудны до невозможности. И взяла моду в последнее время меня по фамилии иногда называть. Это что, признание моей самости? Папахена иногда тоже по фамилии кличет…
Вероника Пална решительно взяла в свои руки вопрос с подарками для сельской родни. Пытливо интересовалась параметрами Алиски. А я что? Мне не жалко. Алиса чуть крупнее своих ровесниц, ступня у неё среднего размера, не большая и не маленькая. Так что для четырнадцатилетней девочки тридцать шестой размер в самый раз. Осторожная мачеха взяла тридцать шесть с половиной. Под температуру тела.