– Возможность не быть собой в течение пары месяцев. Я выбираю только те характеры, которые на меня не похожи. Люблю наблюдать за людьми, находить интересные черты и говорить себе – позаимствую ка я немного отсюда! Правда, я всё реже могу оставаться наблюдателем, потому что все постоянно наблюдают за мной…
– Знаешь, это похоже на то, чем я занимаюсь! Поначалу я пыталась выдумывать своих персонажей, но очень быстро поняла, что получается не живой человек, а набор клише. Теперь у каждого моего героя есть реальный прототип. Я стараюсь находить людей, про которых не могу всё и сразу понять, только взглянув на них и немного поговорив, как это обычно бывает. Меня всегда интересовали люди со странностями, которых терзают душевные муки. Меня притягивают крайности – самое светлое и самое тёмное в человеке. Я западаю на тех, в ком есть какая-то загадка. Как, например, в тебе…
– Во мне?! Неужели ты ещё не поняла, какой я на самом деле скучный и заурядный? Именно поэтому я и бегу от себя, выбирая роли типов, которые один другого страннее!
– Ты сам интереснее всех сыгранных тобою персонажей, просто не понимаешь этого! Ты будто состоишь из противоречий… Ты кажешься таким спокойным и уравновешенным, но в твоих глазах полыхает тёмный огонь. При общении от тебя исходит невероятная теплота, сразу располагающая к тебе людей, но при этом ты кажешься немного опасным, как человек, у которого есть тайна. Ты – красивый, успешный, сильный и… надломленный. Победитель, не знающий поражений, не интересен. Он всего лишь самонадеянная пустышка. А ты другой. Ты знаешь, что это такое – быть на самом дне… Меня притягивает этот твой надлом больше, чем твои слава и красота. Что повредило тебя? Какую рану ты прячешь под блестящим фасадом?
Между нами повисла долгая, тяжёлая пауза… Его лицо, минуту назад весёлое и расслабленное, вдруг стало холодным и жёстким. Мужчина, который смотрит на тебя с таким выражением лица, может спокойно, без эмоций сказать – пошла вон! Но, он ничего не сказал. Он отвёл взгляд и снова стал наигрывать что-то на гитаре. Напуганная его реакцией, я повела себя, как и всякая женщина, которая чувствует, что невольно разозлила своего мужчину – я начала ласкаться к нему, и через какое-то время он, отложив гитару, притянул меня к себе.
После премьеры Костя был очень занят продвижением фильма. Каждый день то давал интервью, то позировал для какого-нибудь глянцевого журнала, то появлялся в каком-нибудь телешоу. По его признанию, это было самое не любимое в его работе (кто бы сомневался!) Во время интервью он чувствовал себя уязвимым, а во время фотосессий вообще изнасилованным. Он не читал статьи, написанные о нём, не заботился о том, верно ли его процитировали, и его не волновало, как он получился на новых фото. Как-то раз я решила показать ему свою фанатскую подборку его любимых снимков – тех, на которых он мне казался особенно красивым, и почти на все кадры он реагировал удивлённым возгласом: “О! А я раньше не видел этого фото! Действительно неплохо получился!”
После того, как я ознакомилась с его библиотекой и со списком его любимых книг, я начала догадываться об истоках его не любви к собственному успеху… Все его любимые герои были личностями асоциальными – бродягами и неудачниками. Социально благополучными в этих книгах были только посредственности и мерзавцы, а человек порядочный и одарённый, по мнению авторов, должен был непрерывно страдать и, в конце концов, сгинуть в пучине саморазрушения. Понятно. Как после такого радоваться тому, что твоя физиономия красуется на каждой второй обложке?
Я до сих пор не могла поверить в то, что он действительно не видел большинства своих фильмов, хотя я, пожалуй, могла бы понять его, как никто другой. Ведь для меня тоже было пыткой смотреть на себя на экране – меня трясло, тошнило, корёжило от разочарования. Но, во-первых, я снималась в какой-то позорной ерунде (Рафин, правда, тоже считал, что большинство его фильмов – позорная ерунда). Во-вторых, я воображала себя женщиной вполне привлекательной, но на экране я даже симпатичной не казалась! Низкий лоб, маленькие глазки, длинный нос, толстые щёки, тонкие губы. Мне хотелось покончить с собой. В-третьих, я привыкла считать себя умной (по крайней мере, к моему удивлению, я была умнее большинства людей, которых мне доводилось встречать), но на экране моё лицо казалось откровенно глупым. Ну и наконец, я просто не умела играть.
Однако, не смотря на всё это, я заставляла себя отсматривать все те жалкие сериальчики, в которых мне довелось мелькнуть – для меня это было что-то вроде самопознания. Вот, значит, какой тебя видят окружающие. Вот, значит, какая ты на самом деле, а не в своём воображении.
О том, что камера меня не любит, я узнала после первой же фотосессии с профессиональным фотографом.
– Но почему? – удивилась я. – У нас же получились прекрасные фотографии!
Тогда он показал мне контрольные снимки – мои и другой модели.
– Смотри – у тебя на двадцать кадров, только один-два удачных снимка, остальные – никуда не годятся, а у неё наоборот, только один-два неудачных, а все остальные можно брать в печать.
Другой фотограф сказал мне просто:
– Ты не модель. И дело даже не в том, что ты не достаточно высокая и худая. Когда смотришь на большинство моделей в жизни, видишь обычных, ни чем не примечательных девочек и только на фото они превращаются в необыкновенных красавиц, у тебя же всё наоборот. Я смотрю на тебя и вижу одну из самых красивых женщин, которые побывали в моей студии, но глядя на твои снимки, которые я сделал, я не вижу ничего особенного. Если уж тебе очень хочется выставлять себя напоказ, попробуй лучше стать актрисой – у тебя живая мимика, приятный голос, ты обаятельна и органична, может и получится.
У меня получилось поступить во Всероссийский Государственный Институт Кинематографии на актёрский факультет с первой попытки, но вскоре я поняла, что мне, оказывается, вовсе не нравится выставлять себя напоказ. Однако, много лет спустя после того, как я бросила институт кинематографии, ирония судьбы вновь привела меня на съёмочную площадку. И я снова принялась вглядываться в себя, пытаясь понять – в чём же дело? Во мне или в камере, которая меня якобы не любит?
Неужели Рафин страдает от тех же комплексов, что и я, когда смотрит на себя? Но как это возможно – ведь он, в отличие от меня, на экране завораживающе прекрасен! Камера влюблена в него пылко и безответно! Неужели он этого не видит? Не осознаёт?
Пока мой любимый проходил очередное испытание медными трубами, я проводила дни у него дома, сидя за ноутбуком и пытаясь сочинять новый роман. Это было не просто, так как сосредоточиться не удавалось. Я пребывала в эйфорическом состоянии, которое охватывает только что влюбившегося человека, и могла думать только о Косте. В один из таких дней меня и застал звонок от Никиты. Я не испытала ни малейшего волнения, увидев, кто звонит, но всё же на звонок ответила. Никита сказал, что он вернулся в город, и хотел бы встретиться со мной и поговорить. Я могла бы сказать ему по телефону, что уже поздно, что моё сердце уже отдано другому и нам не об чем и не зачем больше говорить… Но, мне захотелось сказать ему это лично. Отплатить за все те сердечные раны, которые он мне когда-то нанёс.
И это была не единственная причина. Дело в том, что накануне со мной случился приступ ревности. Хотя вроде бы всё было хорошо. Слишком хорошо. Мы с Костей проводили вечер за просмотром научно-популярной передачи – что-то там про тайны мироздания. Оказалось, что его волнуют тайны мироздания. Я сделала вид, что меня они тоже интересуют. На самом деле мне просто нравилось сидеть с ним в обнимку на диване, ощущая запах и теплоту его тела. И тут мой взгляд упал на его татуировку, через которую, если присмотреться, всё ещё просвечивает силуэт его бывшей. И в мою голову гремучей змеёй заползла мысль – а с моим лицом или хотя бы именем он татуировку когда-нибудь сделает? Вряд ли. Сильнее всего мы любим того, кто причиняет нам боль. Или того, кто никогда не будет нам принадлежать. Наверное, всё человечество состоит из грёбанных мазохистов, поэтому шансов на счастливую любовь, о которой мы все так мечтаем, у нас практически нет!
Он почуял, что теряет её любовь – она разочаровалась в нём или это начало происходить без каких-либо объективных причин, и тогда он стал сходить по ней с ума. Резко захотел на ней жениться (хотя до этого они были вместе два года и он почему-то не спешил узаконить их отношения), понаделал татуировок и принялся закатывать ей дикие сцены ревности. Знакомая история. Кое с кем из моих бывших отношения развивались по тому же сценарию. Все они говорят, что хотят найти женщину, с которой им будет психологически комфортно, а потом привязываются к той, которая их мучает, с которой редкий день обходится без ссор, которая их ни во что не ставит.