– Ты первая, кто спросил меня о моей матери! Обычно общаясь с женщинами, о матери я стараюсь даже не заикаться – женщины воспринимают матерей, как чуть ли ни главных своих соперниц! Не дай бог, твоя подруга заподозрит, что ты маменькин сынок – всё на тебе сразу же будет поставлен крест!

– Я могла бы спросить – какие женщины тебе нравятся? И ты, скорее всего, выдал бы мне распространённый набор клише, из которого мужчины обычно составляют образ идеальной женщины сознательно. Расспросив тебя о твоей матери, я узнаю, какие женщины тебя притягивают неосознанно.

Он смотрел мне в глаза, думая о том, что если сейчас честно ответит на мой вопрос то, возможно, расскажет о себе больше, чем стоило бы…

– Так какой она была? Доброй? Заботливой?

– О нет… Она была ведьмой. Пила, курила и материлась, как мужик. Лупила меня по поводу и без. Но с ней всё же было весело и интересно. Она всегда говорила то, что думает. Не стремилась никому угодить или понравиться. Казалось, она ничего не боится. Накануне моего первого дня в школе мама сказала мне – если кто-то тронет тебя хоть пальцем, возьми кирпич и уложи этого гада на лопатки. Собственно, однажды я так и сделал и обнаружил, что это действительно работает. Ну, как тебе такой портрет?

– Неожиданный. И кажется честный. Знаешь, я тоже немножко ведьма – мне иногда снятся вещие сны! Выпить люблю. Курить, правда, бросила, когда мне было одиннадцать. Матерюсь, только когда выхожу из себя, зато делаю это так выразительно и разнообразно, что потом стыдно вспомнить! И учти, если я начала материться, значит, тебе удалось довести меня до высшей стадии раздражения – дальше я попытаюсь тебя убить…

– Выходит, ты практически женщина моей мечты?

– Похоже на то!

– Постой, а зачем ты бросила курить, да ещё в таком раннем возрасте?

– Дело было так… Мой отчим сидел на кухне и курил, а во мне вдруг проснулась актриса, я подошла к нему, изображая распутную женщину, и спросила – мужчина, не угостите сигареткой? Я просто дурачилась, а он протянул мне сигарету на полном серьёзе. Ну ладно, думаю, раз такое дело – попробую. Я попробовала, не поняла в чём прикол и с тех пор потеряла интерес к табачным изделиям.

– Тебя воспитывал отчим?

– Да, отец моих братьев. Он был хороший мужик, добрый.

– А что на счёт твоего отца?

– Он умер пятнадцать лет назад, ему было сорок лет. Кажется, у него были какие-то проблемы с сердцем. Я почти не знала его. Красивый голубоглазый блондин. Я ни разу в жизни не была влюблена ни в одного блондина. Я западаю только на смуглых темноглазых брюнетов. Мать сбежала от него, когда мне ещё и года не исполнилось. Сбежала босиком по снегу, прихватив с собой только меня и паспорт. Говорит, он был дико вспыльчив и ревнив. Я всего пару раз виделась и разговаривала с ним – он показался мне милым и спокойным, совсем не похожим на психа из рассказов матери.

– Честно говоря, я тоже очень ревнив…

– А кто нет? Однажды я попыталась убить своего любовника лишь за то, что он просто взглянул на другую женщину! Мама раньше частенько попрекала меня тем, что я вся в своего папашу ненормального! Став старше, я более-менее научилась держать себя в руках, прикидываюсь милашкой, но лет до двадцати пяти я была просто бешенной.

– Ты не похожа на бешенную!

– Я ж говорю, я воспитала себя. Один кастинг-директор сказал мне, что никогда не встречал актрисы с таким самоконтролем, как у меня. Но я ведь и не актриса на самом деле… Кстати, за ревнивый и вспыльчивый характер я не только отца должна “благодарить”! Иногда пары создаются по принципу притяжения противоположностей, а иногда подобное притягивает подобное – мои родители явно стоили друг друга. Однажды мать выгнала из дома босиком в десятиградусный мороз своего третьего мужа и моего второго отчима всего лишь за то, что он пробренчал на гитарке какую-то песенку для её двоюродной сестры, которая в это время была у них в гостях. Я терпеть не могла этого мужика, но даже мне стало его жалко. Хм… Сейчас я впервые заметила некоторую параллель между этими двумя историями – как моя мать убегала босиком по снегу от моего отца и… Н-да. Вообще, став старше, я со скептицизмом стала относиться к тому, что мама рассказывала мне о моём папаше. Я не помню, какие у них были отношения – я тогда ещё была слишком маленькой, но я наблюдала два других её брака… Издевалась она над своими мужьями по чёрному! Они, конечно, тоже были не ангелами, но она доходила до того, что рассказывала своему третьему мужу о том, что изменяет ему с его друзьями. Постоянно провоцировала конфликты. Иногда, когда я наблюдала подобные сцены, мне самой хотелось дать ей в морду! Зачем она это делала? Ей не хватало драмы в отношениях? Или эти её попытки вытащить из мужика зверя были неосознанным мазохизмом? А может она просто не умела быть счастливой? Как и большинство из нас… Все мы умеем лишь стремиться к счастью, а добившись своего, не знаем, что с этим счастьем делать и всё портим, чтобы на руинах былого счастья снова заняться поиском нового. Лет в четырнадцать я решила, что никогда не выйду замуж – семейная жизнь представлялась мне адом, в котором мужчина и женщина истязают друг друга, а дети – это что-то вроде маленьких бесов, вносящих свою лепту в этот каждодневный кошмар. Только став старше, я поняла, что может быть и по-другому…

В этот момент своих разглагольствований я наконец-то опомнилась и заметила, что в комнате сгустились сумерки, а Рафин слушает, но не смотрит на меня, и по его лицу чувствуется, что тема эта ему неприятна. Господи, что я несу! Я такая же больная на голову, как Димка, который имеет привычку на первом же свидании вываливать на своих подружек историю о том, как его отец покончил с собой после развода с его матерью. Вот почему, не смотря на красивые глазки и безупречно ровные зубки, мы никого не можем себе найти – все сразу понимают, что с нами что-то не так! Между мной и Рафиным повисло какое-то тёмное, напряжённое молчание…

– Ты думаешь о том, что я не нормальная?