Женщина резко вывернулась и отвернулась, зная, что совершенно не владеет собой, пытаясь скрыть смущение и обиду. Его большие руки легли на её бедра, и Иш-Чель показалось, что одежды нет, так жгли они теплом её кожу. Амантлан властно, но нежно притянул к себе жену, догадываясь о её смущении, и она ощутила спиной его обнажённое тело.

Он обнимал её очень осторожно, замерев и боясь вспугнуть счастливое мгновение, поражаясь и удивляясь своей смелости. Руки налились тяжестью – он стремился не дать им воли, а кровь гулкими ударами стучала в сердце, равномерно отмеряя каждый миг внезапного счастья.

Иш-Чель закрыла глаза и отдалась нерешительной ласке. Она первая устала ждать и, страшась сделать что-то не так, поняла, что уж лучше делать, потому что ожидание пугало её ещё больше, и было до невозможности томительным. Женщина повернулась к мужу лицом, накрыла его руки своими.

Тут же Амантлан попытался разжать их, освободиться и изумился, получив стойкое сопротивление в ответ, а затем ещё более решительные действия – женщина настойчиво потянула руки вверх, к груди. Не отнимая ладоней, ощутила, что дрожит не только она. Дрожь била и Амантлана, он огромным усилием воли пытался успокоиться, но тело уже отказывалось повиноваться усилиям разума.

Робко Иш-Чель наклонила голову ему на грудь, обдавая ароматом шелковистых волос. Она чувствовала, что они оба испуганы своей смелостью. Но лавина чувств вырвалась из долгого заточения и стремительно неслась, увлекая их и оглушая, не оставляя дороги назад.

Амантлан прижался к её волосам, покрывая их поцелуями, откинул их, и ощутил под своими жаркими губами шелковистую кожу шеи, по-прежнему боясь ошибиться; но женщина сама повернулась к нему и обвила тонкими руками. Она была уверена в себе и боялась, что он не поймёт, не почувствует её жажды, и они вновь возвратятся к старому.

Потом Иш-Чель подняла лицо и смело встретила вопрошающий взгляд. Амантлан, из последних сил сдерживая себя, удивлялся, как он ещё дышит. Он смотрел на любимую женщину, пытаясь отыскать на её лице так ненавистную ему покорность судьбе, но видел только безграничную любовь в нежном и призывном взгляде.

Стараясь запомнить, каким это прекрасное лицо может быть в минуты страсти, мужчина легко читал в её глазах, что именно он – единственный и желанный. И тогда, продолжая не верить в своё счастье, осипшим от напряжения голосом, спросил, осторожно приподняв за подбородок голову ещё выше, чтобы каждая чёрточка дорогого лица была освещена лунным светом:

– Иш-Чель… – он впервые назвал её по имени, – Ты делаешь это по доброй воле?.. Не лги себе… Только всю без остатка я смогу тебя принять… Не мучь меня, женщина, ещё всё можно остановить…

Руки Иш-Чель взяли его лицо, словно чашу, и ласково притянули к своим открывающимся навстречу губам. Амантлану показалось, что сердце остановилось, а их обоих окутала мгла. Свершилась мечта.

Вот он легко коснулся полураскрытых, слегка дрожащих губ, оставляя Иш-Чель последнюю возможность оттолкнуть, увернуться от того ошеломляющего натиска, который он обрушил через мгновение на неё. Губы его были сильными и властными, а поцелуй поначалу напоминал штурм городской стены. Казалось, он боялся быть отвергнутым, и потому стремился захватить противницу, лишить её всякой возможности сопротивляться. Но сопротивления не было, губы женщины, сладкие и нежные, послушно подчинились и стали отвечать взаимностью на любое движение. Её язычок быстро обежал контур его губ, задержавших свой натиск, чем ещё больше взвинтил огонь желания. Амантлан пил и пил её поцелуй, но голод не покидал его. Им обоим уже было мало тех горячих объятий из сплетённых тел и сомкнутых рук, когда он осторожно отстранил от себя едва дышавшую женщину.

– Подожди, Иш-Чель…

– Нет, Амантлан, не смей меня бросать! – слабо запротестовала женщина, испуганно смотря на него горящими глазами.

Он ласково улыбнулся, удивляясь и не веря своим ушам:

– Как ты могла подумать такое, мы же только нашли друг друга…

Иш-Чель ещё крепче прижалась к нему, сцепив руки у него за спиной. Её губы покрыли мощную грудь лёгкими поцелуями, которые ожогами горели, призывая его к более решительным действиям.

– Иш-Чель, звезда моя, любовь моя! Остановись… Мы не можем здесь…

– Почему?.. – она опустилась на землю и притянула его за набедренную повязку.

– Пойдём в дом… – пытался он остановить её, но, увлёкшись погоней за нежными губами, опустился рядом.

Она плавно освобождалась от одежд, её лукавый смешок был правдивым ответом: