— А что Поль? — спросил Ортебиз.
— Сначала казался смущенным, а потом хлопнул себя по лбу и долго хохотал.
— И ты не поняла этого смеха? — воскликнул Мартен-Ригал. — Он подумал, что я ходил к нему по твоему поручению!
— Ну и что?
— Он будет теперь считать, что ты сама бросилась к нему на шею, и перестанет любить тебя.
— Не может этого быть, — уверенно ответила девушка. — Поль такой благородный!
— Кто? Это презренное, подлое ничтожество? — в гневе вскричал отец.
Флавия покраснела от возмущения.
— Я никому не позволю оскорблять моего мужа. Даже вам!
Банкир в отчаянии опустил голову.
Доктор взял девушку под руку и вывел ее в коридор.
— Идите обедать, — шепнул он. — Ваш отец очень расстроен и сам не понимает, что говорит. Не сердитесь на него.
Флавия ушла.
Ортебиз вернулся в кабинет и сказал:
— Я не понимаю твоего гнева, Мартен-Ригал. Ты сам выбирал жениха для дочери не по характеру, а по степени сходства с герцогом. Дети в этом не виноваты.
— Я рассчитывал, что Поль станет моим рабом, как только де Шандос признает его своим сыном! — проревел бывший Батист Маскаро. — Достаточно было бы намекнуть, что мне известно его истинное происхождение! Несчастная Флавия, не ведая, что творит, подарила ему мою тайну, и теперь я тоже стал одним из бесчисленных рабов Парижа!
Когда Катен и Перпиньян привели герцога в особняк Мартен-Ригала, Виолен уже был женат на Флавии.
Де Шандос хотел, чтобы молодожены немедленно переехали в его дворец, но банкир возразил, что уже довольно поздно, а госпоже маркизе необходимо как следует подготовиться к первой встрече с матерью своего мужа.
Договорились, что герцог приедет за Полем и Флавией завтра в одиннадцать часов утра.
— Ну, что, папочка? — спросила новоиспеченная маркиза, когда счастливый де Шандос уехал. — Убедился, что мой Поль — благородный человек? Он — сын герцога и наследник миллионов. Так что я правильно сделала, выйдя за него замуж!