В сумке у Эзры теперь болтался лишь один пригодный флакон, но он его берег. Мощное средство, которое позволяло без сна и отдыха работать сутки, могло пригодиться позже. Правда, принимать его могли только здоровые люди, и после окончания действия даже очень крепкий человек спал часов двенадцать подряд. Но на такие мелочи никто не обращал внимания.

— Вы бы не усердствовали с заговорами, не хотелось бы и вас тащить, — сказала при следующей смене всадников Нея.

— Не переживайте. Благодаря одному ритуалу у меня есть как бы особый запас от побратима. — Эзра откашлялся, от мороза у него саднило горло. — Я могу черпать часть силы из братского резерва.

— Тогда, может, у вас есть какой-то особый заговор, который позволит нам быстрее бежать?

— Увы… Но у Милкота есть самогон. Я проверил.

— У вас для всего одно средство, — привычно сказала Нея.

— Почему же? Еще есть поцелуи, — проговорил ведьмак. — Но их я бы приберег до лучших времен.

К деревне они добрались, когда уже начался новый день. К тому моменту лошадь изрядно выдохлась и везла лишь одного Милкота.

Вероятно, по распоряжению Олмера на подходе их встречали несколько деревенских мужиков. Не очень-то радостных, но тем не менее предложивших пройти в тепло.

Но у дома старосты Нея и Эзра остановились, не в силах даже сказать «здрасте». Одновременно они положили руки друг другу на плечи, уперлись лбами и долго не могли отдышаться.

— Милкот плох. Совсем, — с трудом переводя дыхание, прошептал Эзра. — Нужно на заставу, там есть зелье, которое поможет.

— Сколько ему?

— Часов пять — и конец.

Они громко дышали, стараясь не падать, и крепче цеплялись друг за друга.

— Возьмите. — Эзра отцепил одну руку и вынул из сумки свое последнее зелье. — Полфлакона ваши. Я найду нам свежих лошадей.

Без обсуждения они уже решили, что едут дальше. Им вынесли горячий чай, и они сразу двинулись в путь. Теперь уже на санях, которые ведьмак фактически отбил у старосты.

Когда Эзра сел рядом с Неей, заметил, насколько расширились ее зрачки, зелье начало действовать. Он допил остатки и погнал лошадь вперед.

Ворота заставы показались только к вечеру. Огни манили теплом, но лошадь даже с заговорами ведьмака еле ползла. Солдаты успели прекрасно рассмотреть всех, кого тащила кобыла, и даже открыть ворота.

Ведьмак не чувствовал усталости, в нем бурлила энергия, поэтому и Милкота он фактически в одиночку вытащил из саней.

Сержанта отнесли в комнату к раненому охотнику, и Эзра быстро распорядился снять с него остатки одежды и обмыть. Он ни на секунду не задумывался, почему люди должны исполнять его приказы, и, вероятно, поэтому его слушали. Или же потому, что за ведьмаком стояла Нея.