Книги
РЯВанш!
Не обращающий внимание ни на оглушающие залпы своих орудий, ни на рвущиеся рядом вражеские снаряды, капитан Михаил Беренс наблюдал с кормового мостика "Петропавловска" за японским флотом. Точнее сказать, двумя флотами. Тяжелые сверхлинкоры "Исэ", "Хьюга", "Фусо" и "Ямасиро" были всё еще позади, следуя за русскими параллельным курсом где-то в 90-95 кабельтовых слева. Идущие же на 27 узлах (против неполных двадцати у наших дредноутов) линейных крейсера "Конго", "Харуна", "Кирисима", "Хией" уже обошли русскую эскадру по траверзу и продолжали уходить вперед, заметно уклоняясь вправо, на пересечение курса русской колонны.
Да, так японцы действовали во всех своих сражениях - двумя флотами, основным и быстроходным... И против китайцев четверть века назад, и против Рожественского при Цусиме. Будто длинный и короткий мечи в японской школе фехтования. В бою в Желтом море с 1-й Тихоокеанской эскадрой быстроходные броненосные крейсера адмирала Камимуры, правда, не участвовали. Может быть, поэтому русские тогда почти удалось свести дело вничью. Эх, если бы адмирал Колчак повернул бы сейчас навстречу их эскадре. Против четырех новейших "измаилов" четверке не самых новых японских линейных крейсеров пришлось бы несладко. А теперь трудно приходится устаревшим русским линкорам.
Сражение продолжалось по заданному японцами сценарию. Их линейные крейсера один за другим поворачивали наперерез русской эскадре. Беренс уже не мог их рассмотреть, потому что во время боя на кормовом мостике убирали выдвинутые к бортам крыльев, чтобы они не мешали стрельбе кормовых башен. Чертыхнувшись, Беренс полез на марс. Огромные трехорудийные башни под ним пришли в движение, разворачиваясь для стрельбы вперед на предельно допустимый угол. Фактически, нормально вести огонь могла только носовая башня "Петропавловска", но её расчету мешали потоки брызг, набегавших на низкий нос корабля.
Адмирал Развозов передал из боевой рубки распоряжение довести ход до максимального, чтобы парировать обход вражеских линейных крейсеров. Потом последовал приказ о повороте на три румба вправо для улучшения углов обстрела противника - автоматика уже блокировала выстрелы орудий, развернутых на недопустимо острый носовой угол. Со стороны это выглядело так, будто строй русской эскадры отворачивает, прогибается под нажимом японских линейных крейсеров. Этот прогиб слишком напоминал Цусиму, где русский флот долго и безнадежно вырывался из зажимавших его голову огненных тисков адмирала Того.
Поворот русских вызвал ликование на головном линейном крейсере "Конго". Пока это был единственный повод для радости. 2-й японский флот оказался не готов к тому, что устаревшие русские дредноуты встретят его таким сильным огнем. В начале боя, рассматривая противника в бинокли, офицеры на мостике "Конго" не сдерживали насмешек при виде русских линкоров. Как они отличались от привычных к океану японских высокобортных красавцев, гордо вздымающих над волнами клиперские форштевни, с башнями, изящно расположенными на уступах барбетов и надстроек... Русские корабли выглядели слишком просто и скучно. Низкосидящих, с несерьезными короткими мачтами и тяжелыми рублеными носами. Шеренга башен вдоль длинной ровной палубы, из настроек - только крохотные мостики. По существу - мониторы-переростки. Исход сражения не вызывал сомнения. Стоило вспомнить, как три года назад устаревший немецкий линейный крейсер "Гебен" (ныне флагман командующего русской эскадрой) с легкостью уничтожил у Имброса сразу два английских монитора.
Но русские дредноуты-мониторы, несмотря на свой примитивный, бесхитросный вид, оказались отнюдь не простыми противниками. Линейные крейсера типа "Конго" создавались не для долгого линейного сражения, а для стремительного, набегового боя. При их конструировании главная ставка делалась на быстроходность и мощную артиллерию за счет облегченного бронирования. Линейные врейсера должны были не подставляться под вражеские снаряды, а держать противника на дальнем огневом контакте. Однако 12-дюймовые орудия русских дредноутов, хотя и уступали по калибру 14-дюймовкам японцев, имели гораздо большую, чем те, длину ствола и, в результате, сопоставимую дальность стрельбы. Вести огонь с безопасного для себя расстояния японцы уже не могли.
Конечно, японский 674-кг снаряд в был гораздо мощнее, чем 471 кг стали и взрывчатки русского снаряда. Однако русские могли компенсировать разницу большим количеством орудий и их лучшей скорострельностью. Каждый русский дредноут вел огонь из двенадцати орудий главного калибра, тогда как у японского линейного крейсера их было восемь, а трехорудийные русские башни на каждые два залпа двухорудийных японских давали три свои, выпуская за одинаковое время в полтора раза больше снарядов! Бой шел на большой дистанции, и прямых попаданий было немного, но противника стреляли друг в друга не бронебойными снарядами, а фугасами, которые рвали осколками высокобортные оконечности японских кораблей, не имевшие броневой защиты, тогда как у русских линкоров весь низкий борт был прикрыт противоосколочной броней. Нельзя было забывать и русской централизованной системе управления огнем, отсутствовавшей у японцев. Это давало серьезное преимущество в точности стрельбы
Принц Фушими Хироясу расхаживал по задымленному от соседства с носовой трубой мостику "Конго" и недовольно щурился в сторону русских кораблей, озаряемых частыми вспышками выстрелов. Последний раз он видел такое зрелище пятнадцать лет тому назад. Во время славного сражения при Цусиме принц, тогда молодой лейтенант, стоял на броненосце "Микаса" рядом с адмиралом Того и даже был ранен осколком русского снаряда, пролив драгоценную кровь священной императорской династии... В начале Цусимского боя русские тоже вели ожесточенный огонь, но последнее слово осталось за японцами.
Этот бой пока что шел непросто. "Конго" получил множество небольших, но неприятных осколочных пробоин в носовой части, куда не доходил броневой пояс. Прямое попадание пришлось в борт против носовых башен. Русский снаряд взорвался на 8-дюймовой плите броневого пояса, сильно вдавив ее в корпус. Вода хлынула через разошедшиеся швы в угольные ямы и бортовой коридор, стала просачиваться в боевые погреба. Помпы работали на полную мощность, откачивая воду из затапливаемых отсеков. Другой снаряд пробил на юте палубу над казематом 152-мм орудия и уничтожил его вместе с расчетом. Третий снаряд скользнул по крыше возвышенной кормовой башней. Ее броня не была пробита, но несколько канониров получили серьезные контузии.
Следующий за флагманом "Харуна" получил прямое попадание в фок-мачту. На марсе был намертво заклинило дальномер, что сильно затруднило стрельбу главного калибра. Еще более неприятные последствия имело попадание в кормовую часть почти на уровне ватерлинии, где 8-дюймовый броневой пояс сменялся 3-дюймовым. Пробив эту тонкую бортовую броню и нижнюю броневую палубу, русский снаряд дошел до барбета кормовой башни, броня которого в нижней своей части также не превышал толщиной 3 дюйма. Это попадание только чудом не привело к детонации башенного боезапаса. Однако механизмы вращения и подъема боеприпасов вышли из строя, а боевые погреба мало по малу заполнялись водой, поступавшей через пробоину. "Харуна" остался с тремя боеспособными башнями. "Кирисиме" также едва не лишился 4-й башни. Ее броня была пробита, семеро артиллеристов погибло, а остальные находившиеся в башне были ранены или контужены. Но после прибытия сменных расчетов башня продолжила вести огонь. "Хиэй" отделался двумя близкими разрывами у носовой части правого борта, а также попаданием в вентиляционный кожух средней трубы, причинившее ей умеренные повреждения.
Русские дредноуты прибавили скорость, явно собираясь воспрепятствовать обходу с носа. У линейных крейсеров 2-го флота, впрочем, оставалось достаточное преимущество в скорости, чтобы охватить голову русской колонны. Но хватит ли у линейных крейсеров силы выдержать русский огонь? При Цусиме русские смогли вести организованную стрельбу лишь двадцать минут, насколько их хватит сейчас? Если воля врага не будет сломлена в ближайшее время, линейным крейсерам придется выходить из-под обстрела. Пусть это будет выглядеть как позорное отступление, но другого выхода у Хироясу неостается, если он хочет вернуться в Сасебо со своими кораблями.
Принц задумался над последствиями такого решения, но его размышления были прерваны громким криком командира "Конго" капитана Тэдетсугу Тайжири. Он радостно поздравлял принца... Третий большой корабль в русской колонне был охвачен пламенем!
На "Полтаве" ничего не предвещало беды, даже когда по линкору сосредоточили огонь сразу два японских дредноута. Очередное попадание в левый борт 14-дюймового снаряда не показалось особенно серьезным. Он разорвался на броне главного пояса в районе 43-го шпангоута, но остался практически незамеченным в горячке боя. Орудийные башни "Полтавы" не прекращали свой громовой концерт, посылая каждые полминуты в противника по четыре 471-кг снаряда
Через какое-то время с боевой рубкой связался из трюма инженер-механик. Встревоженным голосом он попросил к телефону командира корабля капитана 1-го ранга Зарубаева.
- Сергей Валерянович! В первой кочегарке течь, вода поднимается к топкам, надо тушить котлы!
Зарубаев скрипнул зубами. Шестнадцать лет назад, в Чемульпо "Варягу", где он был старшим артиллерийским офицером, тоже помешала внезапная течь через подводную пробоину, из-за которой стала затапливаться кочегарка. Но ведь "Варяг" - легкий небронированный крейсер, а у "Полтавы" весь борт закован в броневую сталь. Увы, у этой брони был изрядный изъян, обнаруженный уже после строительства первой серии русских линкоров. На них броневые плиты впервые решили намертво закрепить на борту. В результате, как оказалось при испытаниях, попадающие в броню снаряды из-за ее жесткого крепления, вызывали такое сотрясение борта, что он рвался на клочки под толщей непробитой брони. На следующих, черноморских, дредноутах, под броней уже поставили деревянную подкладку, смягчающую сотрясение, а на "измаилах" применяли уже совершенно другую систему крепления броневых плит. Однако переделывать первые балтийские дредноуты было поздно, и для них любое попадание крупного снаряда грозили потерей герметичности корпуса.
