Потери после боя оказались не столь велики, как я предполагал поначалу. Многие из серьезно раненых уже к концу первой недели встали в строй, а легко раненные оклемались на следующий день. Этому немало поспособствовали припасенные зелья и те знания о местных лекарственных травах, что я вызнал у Мананги.

Больше всего проблем поначалу доставили отравления, по после того как удалось разговорить пленного и вызнать противоядия дела пошли на лад.

На общем собрании решили, что возглавит сборный отряд Ставрос, как наиболее опытный, авторитетный военачальник. Договорились, что наших сил все-таки не хватит, чтоб с ходу прижать к ногтю местное население, но основать базу и расчистить плацдарм мы в состоянии.

Нам, как той воде, что встречая на своем пути преграду, стоило остановиться, увеличивая свой объем и силу, чтоб потом перелиться через край, сметая все на своем пути.

Как доложили разведчики, все ближайшие стойбища местных племен были пусты, они отошли вглубь материка. Как я опять же выяснил у пленного, в битве участвовало сборное войско пяти племен, проживающих на побережье. Вообще они делились на лесовиков, прибрежников и степняков. Отличались друг от друга значительно: ростом, цветом кожи, разрезом глаз, образом жизни и вооружением, но говорили все на одном наречии. Хоть в этом система подсобила. Не придётся кучу языков осваивать.

С языком поначалу были сложности. Игра не предлагала загрузить — установить лингвистический пакет, чтоб раз и все выучил и не было никакого артефакта или заклинания служащего тем же целям. Поэтому мне каждый вечер приходилось заниматься с Манангой, стараясь на простых примерах выучить язык.

Данные занятия проходили по одной и той же системе. Я показывал на какой-нибудь предмет и говорил, как он называется, а он повторял на своем языке.

Спустя время даровал ему относительную свободу. Дал добротную одежду, приучил к элементарной гигиене. Он с поистине детским удивлением рассматривал корабли, лошадей, оружие, утварь. И по-прежнему боялся нас, правда уже не выказывал свой страх столь явно как при первой встрече.

Страх и изумление поистине великая комбинация.

На побережье мы поставили опорный пункт для охраны кораблей и гавани, а основную базу решили перенести к озеру. Ближе к источнику питьевой воды. На мысе также выстроили сторожевую башню, на которой посменно дежурили часовые, держа под контролем окрестности. Им было поручено следить за тем, чтоб в башне всегда был сухой хворост. Я планировал в дальнейшем возвести здесь полноценный сигнальный маяк и опоясать такими весь Эрзан. Пока это было самое простое и реализуемое решение в плане подачи сигналов на расстояние.

У скрелингов не было флота. Их жалкие лодчонки представляли собой обычные долбленки, иногда грубые плоты из бревен перевитых лианами. Будь у нас войска хоть на пару сотен больше, я бы рискнул захватить Эрзан с наскока. У бедолаг не было замков, укреплений, крупных городов. Дорожное соединение не развито, как и торговля. Они находились на практически низшей стадии становления общества. Жили старыми родоплеменными укладами. Войска как такового не существовало, не было отдельно лучников, конницы, понятий тактики и стратегии, фортификации. Им вообще с огромным трудом, как выяснилось, удалось договориться и объединиться даже при лице такой угрозы как мы. А сейчас, когда их союз потерял столько мужчин, храбрых и сильных, а многие из них ранены и напуганы, их наверняка постараются дожать более сильные и многочисленные племена соседей. Не все смогут продолжить свое существование на землях Эрзана. Выживут лишь сильнейшие.

Такое положение вещей нам на руку. Да это несколько цинично, но чем больше защитников падет в междоусобных стычках, тем проще будет покорить обескровленных выживших. Странно только что они не пытаются выслать парламентеров, постараться узнать что мы хотим?

Между делом решил постепенно учить Манангу сражаться. Я видел, что он живя с нами, узнавая нас и о нас, проникается нашими порядками и устоями, что такая жизнь ему по душе, что он стремится стать похожим на нас, быть настоящим воином и мужчиной. От осинки не родятся апельсинки, но здесь игровой мир, который диктует свои условия. Приятно было видеть, как этот паренек из робкого и трусоватого увальня становится крепким мужчиной. Еще рано говорить, что из него выйдет до первого боя, но изменения уже на лицо, хоть он и сам их пока не замечает.

— Давай, поднатужься! В самом начале напрячься надо, а дальше полегче будет! — наставлял я аборигена.

— Мой дед мне так говорить, когда я в лес побольшому ходить, — белозубо ухмыльнулся Мананга.

М-да, двусмысленно вышло.

— Давай мне тут зубы не заговаривай, делай, как говорю! И секиру наточи получше! Ибо доброе слово и секира убеждают лучше, чем просто доброе слово. А если секира достаточно острая, без доброго слова можно и обойтись.

— Да я уже сражался! Меня учили в племени и на тот бой я выходил.