Потом настает черед Хранителя Юга. Он тоже протягивает ей свою чашу, оплетенную цепями, только не металлическую, а из керамики или камня. Полина с поклоном берет ее, дует внутрь – и на лице ее отпечатывается красный отблеск. Приподняв курильницу за цепи, Полина бросает внутрь что-то из чаши Хранителя Востока, а когда ее рука-крыло снова застывает в положении покоя, из сосуда уже валит густой ароматный дым. Его запах – лавровых листьев и корицы – Зоя чувствует даже со своего места. И снова Полина идет по кругу, и снова замыкает свой путь. Шар в ее руках теперь переливается желтым и оранжевым.

И тут словно порыв ледяного ветра смывает с ее губ улыбку. Маска сброшена, и обнажилось истинное лицо – бесстрастное, каменное, исходящее холодной злобой. В ее руке кинжал, которым она целит прямо в центр алтаря. Остальные в ужасе сжимаются и еще ниже нагибают головы. Обведя их взглядом, Полина подавляет брезгливую ухмылку и в третий раз отправляется по кругу.

– Я вызываю Круг, – она вытягивает руку и смотрит на кончик кинжала. Лезвие раскаляется от ее взгляда.

– Круг я вызываю, – монотонно повторяют под капюшонами.

– Воздух, вода, огонь и земля, – звонко продолжает Полина.

– Силу дадут для меня, – хором заканчивают все остальные. – Сол. Омнибус. Люцет.

– Круг замкнут, – объявляет она, и все остальные, как по команде, поднимаются с колен, поправляя капюшоны, и встают вдоль невидимой линии на траве, по которой трижды проходила Полина. Пламя свечей пляшет на ветру.

– Ну что же, начнем, – говорит Полина ласковым голосом, от которого волосы встают дыбом. – Ведите ее.

Двое высоких парней отделяются от круга и скрываются за щитами на противоположной стороне. Зоя старается не закричать от ярости. Они тащат Милу! Милу! Руки связаны, рот заклеен скотчем, но она из последних сил брыкается. Мила спортсменка, сильная. Но парни сильней. Зоя гонит прочь эти мысли, только они снова и снова возвращаются. Вон тот, справа. И рост, и фигура, и взмахи рукой… Это не может быть он. Это не он! Пожалуйста, пусть это будет не он!

«Держись подальше от кругов на полях», – услужливо напоминает голос в голове. Да, так он сказал. Нет, только не это.

Парни швыряют ее подругу на бетонную плиту и еще несколько секунд держат ей руки и ноги. Мила совершает пару конвульсивных рывков и вдруг затихает. Конвоиры убирают руки. Она лежит не шелохнувшись, как парализованная.

– Очень хорошо, – говорит Полина. Парни поспешно удаляются на свои места в кругу. Полина смотрит на Милу, улыбается, покачивая головой, и вдруг резко, с перекошенным лицом швыряет в нее оранжевый шар. Мила дергается всем телом, издав сиплый, болезненный стон. Полина глухо смеется, потом замахивается и швыряет еще один шар. Стоны жертвы явно доставляют ей удовольствие.

– А ну прекрати, тварь! – вопит Зоя, выскакивая из своего укрытия.

– Ну наконец-то, – говорит Полина. – Мы уже думали, ты никогда не выйдешь.

Зоя стоит прямо перед ними, сжимая в руках палку. Ей не помешали пройти к алтарю, но теперь, когда она заслонила спиной Милу, солеиды стали плотнее сжимать кольцо. Полина же так и осталась на своем месте, скрестив на груди руки.

– Боже, ты так предсказуема, Александрова! Выманить тебя сюда не составило никакого труда.

– Чего тебе нужно, Круглова?

– Ты мне нужна, милая моя, ты, – Полина задумчиво разглядывала ее, будто бы размышляя, как же ей поступить. – Насколько я поняла, ты теперь в курсе нашего небольшого мероприятия.

Хранительница Юга нервно поправляет капюшон, и Зоя понимает, что Яна не солгала насчет своей роли.

– И ты помнишь правило трех жертв, конечно же. Первая во сне, вторая в страхе, третья…