— Так что, в ФРГ едешь? Когда? — начальница покрутила головой, обозначая уставшую шею, потянулась, показывая свою богатую грудь в белой блузке. Черт, черт... горю синим пламенем. Как же свалить отсюда? Идти на конфликт? А сердечко то в ширинку уже стучится. Так, спокойно. Вдох, выдох, смотрим в окно, вспоминаем стати невесты. Нет, так это не работает. Надо что-то противное вспомнить. О, Эдвард Мунк. Картина Крик. Или вот страшный клоун из «Оно». Брр... Помогло слегка.
— Ну это не я решаю. Чазов в Минздраве согласовывает поездку
— Евгений Иванович тоже едет? — Дыба подобралась, даже убрала ножки в чулочках под стол.
— Возглавляет делегацию.
— Ого... Это, считай, высший уровень. Круче только министр.
— Буренков?
— Да, Сергей Петрович. Теперь-то наверняка захочет познакомиться. — Екатерина Тимофеевна разочарованно вздохнула, наклонилась и прямо со стула подключила обратно телефоны. По одному из которых почти тут же, она даже не успела отпить кофе — поступил звонок.
— Да, я. Панов? У меня. А что случилось? Ну давай, переключай.
Дыба поздоровалась с кем-то на другой стороны трубке, начала напряженно слушать, озадаченно поглядывая на меня. Коротко произнесла: — Мне надо согласовать это с моим начальством, предварительно проблем не вижу. Я перезвоню, диктуйте ваш номер.
Мнда... эпоха определителей еще далеко впереди.
Черкнув на бумажке семь цифр, Дыба повесила трубку, улыбнулась мне — Готовься Панов. Ждет тебя дорога дальняя...
— И судьба печальная, — подхватил я.
— И любовь страдальная, — закончила главврач. — Едешь на съемки в Останкино. Программа «Здоровье». Чазову я сейчас позвоню. Возьми номер, согласуешь, когда там и что.
Глава 16
В ординаторской вяло тек привычный спор о том, кто и как хотел бы умереть. Разговор этот практически бесконечный и носит исключительно теоретическую нагрузку. Поводом стал визит одной из бригад к очень пожилой дамочке, которая просила дать что-нибудь, чтобы умереть. Дескать, зажилась. Самое смешное, что фамилия пациентки была Бессмертная.
В ходе дискуссии обсуждали преимущества обширного геморрагического инсульта над массивной тромбоэмболией легочной артерии. Тут и ежу понятно, оба состояния ведут к неминуемой и быстрой гибели, вот только сторонник кровоизлияния Геворкян доказывал любителю обтурационного шока Валентину, что тот со своей ТЭЛА успеет испытать физические мучения. В то время как он из-за краха в голове вообще ничего не почувствует. Так что все выбираем разрыв аневризмы! Дело уже дошло до обсуждения вопроса, можно ли испытывать боль при мгновенной смерти коры головного мозга.
Пришел грустный Давид, вяло поздравил меня с премией. Начал переодеваться.
— Ты чего такой кислый? Опять Симка мозг пилит?
— К родителям свалила.
— Вот это номер! Снова поругались?