Дмитрий, Дмитрий Рождественский, Дим Димыч, или просто Митя, был талантливым пианистом и артистичным чуваком, но много пил и разговаривал. Поэтому после всех музыкальных школ и училищ поступил в Консерваторию не на фортепианный факультет, а на режиссерский. К сорока годам он вполне мог бы сыграть в знаменитом фильме[92] своего приятеля Бортко профессора Преображенского даже без грима, а к сорока пяти с него можно было рисовать Владимира Ленина. Бородка клинышком, могучий лоб, способность говорить часами и безумные глаза — что еще надо? Митя так и оставался бы режиссером Ленинградского телевидения и снимал бы длинные скучные фильмы про балет, пока бы не спился, как и все коллеги, начинавшие день со стакана дешевого бренди в телецентровском буфете. Но было три судьбоносных фактора: он был из хорошей еврейской семьи, учился в хорошей школе и был амбициозно бесстрашен, то есть авантюристичен и безнравственен.
В его классе учился мальчик Владик. Трудно быть евреем в советской школе. Но Владик терпилой[93] не был: мог постоять за себя, занимался фехтованием и пятиборьем, то есть умел плавать, стрелять на бегу, скакать верхом. В СССР снимали много исторических фильмов, и Владик решил податься в каскадеры. При этом учился на биофаке[94], всерьез увлекался молекулярной генетикой, но одно другому не мешало. Каскадер — профессия проектная: приехал, порепетировал, снялся в эпизоде и свободен: сто-двести рублей в кармане. Каскадер Владислав Резник снимался на разных студиях: «Мосфильме», «Грузия-фильме», им. Довженко. Появились связи. В 1988 году в СССР открылись тысячи кооперативных видеосалонов, дававших колоссальную прибыль владельцам. Крохотный зальчик, видак и телевизор. Рубль — сеанс. Сто рублей в день с точки минимум. Окупаемость — месяц. Чем не Клондайк? Но нужно где-то брать фильмы, желательно не только у пиратов. Нужно переводить и озвучивать. Нужно тиражировать. И Резник предлагает Мите создать бизнес — компанию по производству видеопродукции, озвучке и тиражированию видеокассет.
Сказано — сделано. В 1988 году в Ленинграде возникает производственное объединение «Русское видео» под крышей Госкино СССР. В доле — знакомый Резника по кинобизнесу, заместитель главы советского киноведомства Армен Медведев, очень жадный до денег. В созданную шарашку Госкино передает кучу ништяков[95]: новейшее по тем временам монтажное оборудование, камеры, компьютеры, профессиональные видеомагнитофоны, антикварную мебель из киностудий, помещения и огромные деньги. Но самое главное — лицензию и передатчик на метровую частоту телевещания. И еще какие-то мелочи: пару миллионов долларов на раскрутку, правительственную дачу на Каменном острове, яхту и разрешение заниматься внешней торговлей.
Митя с Владом приступают к обустройству дачи. Старинный особняк становится на следующие десять лет центром теневой жизни страны. Еще сидит в дрезденской резидентуре чекист-неудачник Путин, еще Анатолий Собчак читает надменные лекции аспиранту Диме Медведеву[96] на юрфаке, будущий владелец Морского порта Илья Трабер обустраивает свой первый антикварный магазинчик в подвале (хотя уже дружит с Джабой Иоселиани[97] и Костей Могилой), еще стоит Берлинская стена, а Резник и Рождественский создают организацию, которой суждено стать поистине исторической, — легендарный банк «Россия» — при участии партийных функционеров и для правильного использования «золота партии». Обком КПСС вкладывает колоссальные инвестиции: семьдесят миллионов. Это при том, что доллар покупался через Госбанк по шестьдесят семь копеек. Но товарищи партийные функционеры не дураки: вместе с деньгами они командируют в «Русское видео» своего эмиссара — помощника секретаря обкома партии Андрюшу Балясникова[98]. Он амбициозен, образован, умен. Владик тут же создает отдельную структуру, чтобы не раскрывать все карты перед смотрящим от коммунистов. Называется эта контора «Страховое общество “Русь”». Как и банк «Россия», «Русь» дожила до наших дней.
Но вернемся в 1989 год. Митя все больше по тусовкам, а Владик уже понял: видео — штука хорошая и выгодная. Но надо идти дальше — СССР в агонии, деньги валяются под ногами, никто не управляет и не может толком ничего проконтролировать. Кругом россыпь мелких алмазов, но если приглядеться, то видно — это просто дождик горбачевской перестройки размывает выходы драгоценной породы на поверхность. Стоит немного копнуть — и ты владелец несметных богатств, волшебник изумрудных городов и хозяин сказочных подземелий. Владик находит близкие контакты с криминальным авторитетом Трабером, и они решают, что им нужна крыша, хотя еще самого понятия такого нет. Помимо грузинских воров, они находят петербургских чекистов: принимают в свою компанию несколько человек в погонах. Главным становится маленький чувачок с глазами хорька — полковник КГБ Володя Грунин. Он имел прямое отношение к морской контрразведке и соответствующие связи.
Трабер, Владик, Митя и Грунин понимают: у них на руках козыри. Ленинград — окно в Европу, надо просто взять контроль над морскими перевозками и финской границей. Влад и Митя едут в Выборг. Еще нет организованных бандитских группировок, еще не вошли в моду красные пиджаки, еще все тихо, мирно, патриархально и скучно. Но уже есть нал. В течение короткого времени Влад и Митя «берут» Выборг, создав там телекомпанию — филиал «Русского видео», проникая в местную власть и начиная скупать оптом всех, кто хоть чего-то стоит: пограничников, таможенников, депутатов местного совета, директоров заводов и кооператоров. Цель — прорубить новое окно в Финляндию и полностью взять под контроль транзит грузов. Это им удается легко. Следующие двадцать лет Выборг полностью их. Начинается Большой транзит. Через границу идет цветной металл и другое ценное сырье, а в СССР идет контрабандный спирт и сигареты. Андрей Балясников понимает, что «Русское видео» сворачивает не туда, то есть становится не исключительно телевизионной фирмой, способной вести какую-то пропаганду, и уходит, прихватив с собой часть обкомовских денег в собственный проект, создав «Региональное телевидение». Уже без чекистов, но тоже под крышей обкома КПСС. Коммунисты не дураки, они тоже понимают, что скоро все рухнет и надо обложиться надежными партнерами. Балясников приглашает в число соучредителей своего телеканала финскую вещательную компанию MTV3 и американскую CNN. В 1993 году мне доведется встречаться с Тедом Тернером и Джейн Фондой[99], которые хотели открыть на базе «Регионального ТВ» филиал в России, но этот проект не состоялся. Зато через финский филиал телекомпании TBN[100] Балясников получает свой пакет оборудования и начинает вещание. Я работал на «Региональном ТВ» с 1993 по 1995 и с 1999 по 2004 год в качестве одного из директоров, когда-нибудь расскажу подробнее все обстоятельства создания этого проекта и его гибели. Как и гибели самого Андрея Балясникова в августе 1996 года.
Но вернемся к нашей сладкой парочке — Мите и Владу. Итак, еще при СССР, задолго до всякого Ельцина и ГКЧП, «Русское видео» вовсю ведет коммерческую деятельность и обрастает все новыми возможностями и структурами. Трабер и Влад — по части денег, Митя — по части представительства и официальных контактов. Все идет отлично. Филиал в Выборге под видом телекомпании процветает. (Там действительно была телестанция, но что такое районное ТВ? Просто маленький кооперативчик. А возможность влезть во все щели, управлять общественным мнением и иметь выход на любое предприятие или любого начальника идеальная.) Финская граница практически под контролем. Илья Трабер привозит в Выборг своих ставленников — братьев Рубиновичей[101], которые надолго становятся главными теневыми решальщиками процессов. Впрочем, как написал великий поэт, «из тени в свет перелетая, она сама и тень, и свет». Один из братьев стал спикером Выборгского заксобрания, другой — депутатом, что не мешало им оставаться авторитетами и контролировать «окно в Европу». Кстати, именно так называется известный кинофестиваль в Выборге, начало которому положили именно Митя, Илья и Влад в компании с ныне здравствующим Арменом Медведевым. Ну дай ему Всевышний много лет жизни, а в ином мире — справедливого Страшного суда. Именно Армен с 1988 по 1998 год кормил «Русское видео» бюджетными деньгами, переводя огромные деньги на производство фильмов. На моих глазах режиссеры перегоняли в современные форматы древние видеофильмы производства Госкино СССР и «переклеивали» титры — типа производство российской государственной компании «Русское видео» по заказу Госкино РФ. Тупо и конкретно. Два часа работы — и очередные двести тысяч долларов на счету. Обналичка была своя — пара десятков фирм-однодневок, менявшихся раз в месяц, целый юротдел и финансовая компания, переводившая нал в Финляндию и на Мальту. И вот неожиданность — компания эта называлась «Российская финансовая корпорация». В Facebook есть банкир Андрей Нечаев[102], бывший министр и глава банка, выросшего из этой конторки. Он как-то очень нервно отреагировал на одно мое интервью «Радио Свобода», когда я назвал его членом команды, приведшей Путина к власти и контролирующей его до сих пор. Ну бывает. Никто не хочет поминать прошлое. Тем более что его, похоже, кинули в процессе.
А вот теперь самое смешное: в команде Трабера был чекист.
Действующий. Его зовут Виктор Корытов. И он привел Грунина к Мите с Владом. И впоследствии, как считают некоторые, познакомил Трабера с Собчаком. С Путиным он учился на одном курсе.
Путина аккуратно передали из рук в руки: создатели «Русского видео» понимали, что им нужен человек со связями во внешней разведке, имеющий выход на серьезные спецслужбы и досконально знакомый с внешнеэкономической деятельностью. Первоначально Путин в 1990 году стал помощником проректора Ленинградского университета, но вскоре его подвели к Собчаку. Считается, что Анатолий Александрович попросил у ректора Меркурьева[103] посоветовать ему правильного человека, но возможно, что это не так: Людмила Нарусова, мама Ксюши и вдова первого мэра, была хорошо знакома с Трабером, покупала у него антиквариат, а Траберу Путина привел Корытов. Митя не особо скрывал, что Путин — его человек. Более того, скорее всего, он именно за это и поплатился жизнью, как, впрочем, и его партнер Мирилашвили, хотя тот жизнь свою и спас, но потерял только несколько лет свободы и некоторое влияние в Петербурге после отсидки. Мне рассказывали, что Путину передали его слова, сказанные в камере следственного изолятора:
«Этот малыш у меня в кулаке». И что Путин сказал: «Это мы посмотрим, кто у кого в кулаке, пусть сидит от звонка до звонка». И Мирилашвили отсидел до звонка. Его бизнес-империя сохранилась. И сейчас существует. Председатель совета директоров — Руслан Линьков. Друг Мити. Даже больше, чем друг. Очень Близкий Друг, проводивший с ним не только дни и вечера. Именно Линьков сопровождал Старовойтову в вечер убийства. И именно он возглавлял всю игру вокруг «ВКонтактика»[104], как, впрочем, и саму компанию, но это мое оценочное суждение, формально он не имеет к социальной сети никакого отношения.
В 1994 году я пришел к Мите работать. У меня возник какой-то легкий конфликт с Балясниковым, чьим другом и заместителем я тогда являлся. Что-то мы не поделили. И что-то Андрей ляпнул сдуру, типа: «Ты без меня — никто». Я взбесился и позвонил Рождественскому. Через час мы встретились в резиденции К-0 на Каменном острове. Митя мгновенно предложил мне создать прямой эфир на 11-метровом канале, который принадлежал «Русскому видео» и транслировал какую-то лабуду из Москвы. К прямому эфиру прилагалась должность вице-президента компании, аппаратура на миллион долларов, возможность самому продавать рекламу в программе и штат каких-то ханыг-недоумков, которых я сразу уволил.
Митин кабинет являл собой антикварный склад: старинная мебель, роскошные кресла и столы, гигантский кожаный диван и в уголке серебряный мальтийский крест, а под ним меч.
— Хочешь я произведу тебя в рыцари прямо сейчас? У меня есть мантия! — спросил Митя, хлебнув Hennessy.
Я вздрогнул. Участие в масонских ложах в мои планы не входило. Рыцарская атрибутика вызывала у меня отвращение, как и любой подобный косплей.
— Зря! Ты не представляешь, какие люди! Какие возможности! Мы возьмем власть! С нами ТАКИЕ ЛЮДИ!
Он стал называть имена:
— Чубайс. Черномырдин. Горбачев. Березовский. Прохоров. Примаков. Бурбулис. Ястржембский. Костиков. Шаймиев. Юмашев. И сам старик Бен[105]! Мир наш!
Я опять покачал головой. Митя выпил еще коньячка. В кабинет вошел Грунин.
— Кстати, познакомься. Владимир — мой заместитель по приорату. Фактически исполнительный директор мальтийского братства!