– А Джесси. Джесси пытался трахнуть свою малолетнюю сестренку.

Первый раз Джесси отреагировал:

– Ты просто задница.

Джесси встал. Судя по реакции ребят, он собирался ударить Рамона. Но Диана была уверена, что он этого не сделает. Джесси направился к двери.

– Куриное дерьмо, иди-ка сюда да исповедуйся, – заорал ему вслед Рамон.

Дверь была заперта. Джесси остановился перед ней в растерянности. Не зная, что предпринять, он обернулся.

– Не нужно мне этого, – тихо сказал он.

Джесси был черным, единственным цветным в группе. Его волосы, как считалось модным в его среде, были выстрижены на макушке. Конечно, эта исповедь была ему необходима. Джесси предпринял неловкую попытку изнасиловать свою четырнадцатилетнюю сестру. Отказавшись от своего намерения в ту самую минуту, когда она закричала, он ударил ее по лицу, выбив ей зуб. Психиатры из судебной клиники настаивали на необходимости поместить Джесси в группу ребят, которым предъявлено обвинение в преступлениях на сексуальной почве. Но Диана была уверена, что Джесси не был насильником и жестокость не являлась чертой его характера. Этот девятнадцатилетний вконец запутавшийся юноша нуждался в окружении ребят, равных себе по положению. Это могло бы вернуть ему чувство самоуважения. То, что Диана поместила его в эту группу, было, конечно, рискованным экспериментом. Но такие решения придавали остроту повседневной работе Дианы Цзян. (Ее любимой кухней была сычуаньская: очень острые блюда с большим количеством чили.[2])

– Джесси, – обратилась она к нему, – почему бы тебе не сесть? Я хочу задать тебе вопрос.

Он вернулся. Не сразу, но вернулся.

– Почему ты так суров? – спросила Диана. – Ведь никто из ребят не относится к тебе плохо?

Тобес улыбнулся. «Почему?» – подумала она.

– Не хочу говорить об этом, – ответил Джесси.

Рамон стукнул по столу кулаком, разразившись эффектной тирадой на испанском.

Медленно тянулось это утро. Группа проделала множество упражнений, некоторые из них были новыми; в целом Диана была ими довольна: ребята работали активно.

Наконец стрелки часов подползли к десяти. Диана догадалась об этом по выражению глаз Тобеса, который то и дело поглядывал на часы. И вдруг Тобес, наклонившись вперед и дождавшись тишины, сказал сидевшему рядом с ним Джесси:

– Эми любит тебя, Джесси. (Так звали сестру Джесси, ту, которую он пытался изнасиловать.)

– Ты-то откуда знаешь?

– Ты ведь здесь, так? – продолжал Тобес.

– Ну и что?