– Почему? – с трудом выдавила она из себя.

– Потому что мы должны заниматься ребятишками. Как иезуиты. Помнишь: «Отдайте нам их в первые семь лет жизни, и они останутся с нами навсегда»? В наши дни религия не дает ответа на все вопросы, но, по крайней мере, детей можно научить гражданским…

«Не к лицу Эду разглагольствовать об этических нормах, – рассуждала Диана. – Какая фальшь!» Однако его слова задели ее за живое. У него, оказывается, была цель.

– …потому что сам я рос в семье, где было пятеро детей, – продолжал Эд, – и до сих пор помню, в какие переплеты мы попадали. Потому что на прошлой неделе мне пришлось завести дело на тринадцатилетнего мальчишку, который изнасиловал семилетнюю девочку. А когда я пришел поговорить с ним, мальчишка заявил мне: «Если бы вы напортачили со своей болтовней о Мирандо-Эскобедо, я бы дал вам прикурить». И так сказал мне не его адвокат, а мальчишка.

Хотела ли она видеть в своей команде именно этого детектива, именно его…

– Ты все еще детектив второго класса? – спросила его Диана. И он кивнул ей в ответ.

Так нужен ли ей в команде какой-то детектив второго класса? Именно детектив второго класса?.. Она не успела ответить себе на этот вопрос, как Эд заговорил снова:

– Так как же ты относишься к приятным новостям? – Эдвин (черт побери, Диана не могла теперь называть его иначе) с самоуверенным видом оперся о стол секретарши. – Мы нашли уйму вещей, украденных из твоей старой квартиры.

– И шень-пей? О Эд! – воскликнула Диана.

Она хотела еще что-то добавить, но не смогла вымолвить ни слова. Воры забрались в ее квартиру ночью, когда она занималась переездом. Они украли табличку с родословной их семьи: прямоугольную пластинку, вырезанную из полированного дерева, на которой китайцы записывают семейную родословную! Табличка обычно хранится на семейном алтаре. Табличка Дианы начиналась и кончалась Ба-бой, ее отцом, Цзян Чан-Сянем, гражданином провинции Шандонг. Это был единственный мужчина, которого она любила, хотя почти не помнила его. Диана всегда зажигала ароматические палочки перед этой табличкой и молилась каждый день. Когда украли его шень-пей, она переживала так, будто воры украли самого отца. Исчезли и благовонные палочки. А с ними и еще один светильник, ее светильник, уже и так едва тлевший после смерти Ма-ма.

– Шень-пей воры намеревались использовать в утилитарных целях. Полицейские нашли его при обыске. В квартире, где еще нашли твое стерео и телевизор, сумочку с двумястами тридцатью долларами и кольцо. Но пистолета нет, его все еще не обнаружили.

Диана взяла себя в руки.

– По-твоему, шень-пей они собирались выбросить как ненужный хлам, – произнесла она прерывающимся от волнения голосом.

– Преступное намерение, доктор, преступное намерение. Когда окажешься неподалеку от полицейского участка, загляни туда и забери свое имущество. Спроси сержанта Меллоу. А как насчет того, чтобы пообедать в субботу?

До Дианы, все еще не оправившейся от потрясения, не сразу дошло, о чем он говорит. Слова мелькали в ее сознании. Потом до нее дошел смысл сказанного.

– О, конечно, – отозвалась она. – Захвати с собой Ровену, почему бы и нет?

– Диана…

– До скорого, Эдвин.

Сделав три шага, Диана остановилась и оглянулась, на губах играла веселая усмешка. Она знала, что это дешевый прием, но…

– Эдвин? В самом деле…