– И заметьте, Иван Макарович, как ни странно, но в это время тут почти никого, – усмехнулся британец.
Да, действительно, на той стороне ватага ребятишек бросает в воду хлеб, несколько дам с зонтиками прогуливаются около воды. О чем-то увлеченно беседуют два пожилых господина, спор которых готов перерасти в ругань. Два молодых парня втирают что-то в ушки своим спутницам, а те хохочут и строят им глазки.
– Предлагаю пройти в одну из беседок, покурим и решим пару вопросов, – указал британец в сторону.
Хм, он же меня пытается отвести в уединенное место явно не для комплиментов. Рука непроизвольно сжала рукоять одного из ножей, приобретенных в лавке. Интуиция говорит, что без драки не обойдется: у нас с Гарри друг к другу непереносимость, хотя и умеем показать окружающим выдержку.
– Не возражаю, – согласился я, мысленно прикинув, что если дойдет до столкновения, то рассчитывать нужно на кулаки и нож, револьвер в данном случае пока вытащишь – потеряешь драгоценное время.
В ближайшей беседке мы чуть не спугнули целующуюся парочку, но они нас не заметили. Расположились во второй беседке, в плетеных креслах, и закурили, на столике даже пепельница нашлась. Н-да, и ведь не наблюдаю никого, кто бы за всем присматривал. В мое время ножки лавочек в парках бетонируют, чтобы не растащили, а тут плетеная мебель и столик!
– Иван Макарович, давайте вернемся к нашему вопросу о корпорации, – выпустив несколько колец дыма изо рта, сказал британец.
– Да мы же уже все решили, – хмыкнул я. – В подвале у вас побывал, мне хватило.
– Виноват, каюсь, хотел принудить силовым методом, – развел руками Гарри. – Вы продемонстрировали свои возможности, но не видели моих. Те же люди, что против вас имели дело, – глупцы, и их нисколько не жалко.
– Но дело-то не только в корпорации, не так ли? – прищурился я.
– Это сложный вопрос, – поморщился Гарри. – Поймите, участь Российской империи предрешена. Никто не позволит ей играть первую скрипку в мире, а именно на это замахнулась ваша императрица. План по уничтожению и разделению России запущен, вложены огромные деньги и задействованы такие силы, что конец неизбежен.
– Однако Ольге Николаевне удается балансировать на краю. Той же войны она избегает, – возразил я.
– До поры до времени, – отмахнулся британец. – Выигрыш в месяц или два, да даже в год, ничего не изменит. Британия своего добьется – выйдет на первое место в мировой экономике, а диктовать всем свои условия не так сложно, как кажется. Россия уже могла бы это сделать, но слишком благородна и пытается играть по правилам и чести. В этом огромная ошибка: нельзя вести торговлю с тем, с кем воюешь. Какие, к чертям, договоренности, если говорят ружья и пушки!
– Мне данные взгляды поняты, для чего же все-таки вам понадобился я?
– Сами того не ведая, вы уже три раза сорвали превосходные планы Британии! Вы очень опасный человек, Иван, люди, стоящие за мной, готовы заплатить вам двести миллионов фунтов стерлингов, предоставить британское подданство и, если потребуется, помочь открыть то или иное дело.
– А чего не миллиард? – хмыкнул я.
– Это слишком большая сумма, – отрицательно покачал головой Гарри.
– Так вы именно об этом хотели поговорить? Своими поступками и делами уже ответил, для чего повторяться?
– Вы здравомыслящий человек, Иван Макарович, видите, что происходит вокруг. Побывали в Европе и можете сравнить тот порядок и мощь с творящимся в России.
– Отличия заметил, но они не такие глобальные, как вы желаете представить, – отрицательно покачал я головой. – Что же до мощи, то глубоко сомневаюсь, что Германия и Австро-Венгрия добьются чего-либо вооруженным путем.