Инна подозревала, что с мамой происходит что-то ужасное, но отец запретил информировать дочь. Так она и не смогла проститься с мамой. И только потом узнала, что мама не случайно перестала бороться и впала в депрессию: у отца появилась другая женщина. И мама об этом знала, что и ускорило ее кончину.
Причем другая женщина у отца появилась не в последнее время, а много лет назад. Это была его верная секретарша Верочка, некогда работавшая в НИИ, как и он сам, а потом вслед за отцом перешедшая в основанный им холдинг.
Эта Верочка была далеко не красавица, скорее даже дурнушка. И умом она тоже особенно не отличалась, однако была особой цепкой и хитрой, при этом удивительно умевшей подстраиваться под людей, от которых она зависела. При этом она обладала еще двумя свойствами, которых не было у мамы. Во-первых, Верочка умела готовить, причем великолепно. Мама же ненавидела печь пироги и делать калорийные, заправленные майонезом салаты. Во-вторых… Об этом Инна узнала много позже, но все уже узнала. Во-вторых, Верочка, несмотря на свою носорожью внешность, была неутомима в вопросах секса. А вот отец и мама уже давно спали в разных комнатах…
Отец никогда бы не позволил себе завести любовницу-фотомодель или актрисульку. Но в Верочке он даже видел не любовницу, а, скорее всего, соратницу. Она знала, когда надо подать ему горячий куриный бульон с гренками, а когда – румяную, поджаренную курочку с пюре. А потом, конечно же, наступало время релаксации, и малосимпатичная Верочка проявляла чудеса выдумки и небывалую прыть в постельных вопросах. При этом она в дела Аркадия Петровича никогда не лезла, что только поднимало ее в глазах отца.
Как и когда маме стало известно об этой связи, Инна так и не узнала. Наверное, уже давно, потому что отношения между отцом и мамой испортились окончательно за много лет до ее смерти. О разводе не могло быть и речи, не таким человеком был отец. Он никогда не бросал женщин, пусть даже и более нелюбимых. Но зато он мог без зазрения совести причинять им боль.
Боль испытала и Инна, когда два месяца спустя после похорон мамы вдруг узнала, что у нее имеется сводный брат Никита. Это был ребенок Верочки от отца. Этого братца Инна возненавидела даже больше, чем саму Верочку. А отец, выждав полгода, тихо и без помпы сочетался браком со своей секретаршей, ставшей вдруг женой босса.
Никита страдал врожденным дефектом бедра, поэтому ходил, хромая, вперевалку, чего ужасно стыдился. За границей ему сделали несколько операций, хромота стала не такой явной, но полностью устранить дефект так и не удалось.
Верочка, пусть и не семи пядей во лбу, понимала, что сын к управлению империей мужа не предрасположен. Поэтому она изо всех сил старалась забеременеть, с чем были определенные проблемы. Ведь ей было тогда далеко за сорок.
Инна относилась к мачехе с изрядной дозой презрения, но кого она действительно ненавидела – так это уродца-братца, поселившегося в их особняке (огромную столичную квартиру отец продал сразу же после смерти мамы, словно не желая обитать там, где она заболела и мучилась).
Ему было пять лет, когда она познакомилась с ним, а ей самой – почти пятнадцать. Она нещадно шпыняла Никиту, издевалась над ним, высмеивала перед подругами его хромоту и задавала заумные вопросы. Впрочем, что касалось последнего, сводный брат всегда оказывался на высоте – у него были ответы даже по самым сложным темам. Он обладал отличными способностями к естественным наукам и математике, однако имелись и психологические проблемы. Никита боялся общения с людьми, терялся, если сталкивался с незнакомыми, и, как вынес вердикт один из светил педиатрии, страдал легкой формой аутизма.
Только повзрослев, Инна ощутила жгучее раскаяние за то, как относилась с младшему брату. Он уж точно не был виноват в том, что отец связался с его матерью. А она жестоко издевалась над его физическим увечьем, что Никита всегда переносил стоически, словно не замечая колких фразочек и глумливого смеха.
Что же касается второй жены отца, Верочки… Занятно, но в течение короткого времени она из дурнушки превратилась в матрону. Она радикально улучшила свою внешность, сделав несколько пластических операций в голливудской клинике, причем отец в данном случае не имел ничего против; полностью обновила зубы и сбросила в течение короткого времени целых пятнадцать килограммов; радикально сменила имидж, отказавшись от смешного провинциального перманента и пестрых, странноватых ситцевых платьев; стала закадычной подругой нескольких самых влиятельных российских модельеров и начала выезжать в свет. И стала если не красавицей, то, во всяком случае, симпатичной особой.
Но, много уступая в плане интеллекта и мужу, и сыну, Верочка, меняясь, сохранила ряд своих способностей, столь важных для Аркадия Петровича. Она по-прежнему сама готовила для него и завтраки, и обеды, и ужины и самолично отвозила их ему в московский офис. Для этого использовался вертолет. А кроме того, она ублажала своего супруга в постели, а также в других местах. До Инны доходили слухи о том, что Верочку и отца однажды застукали на ксероксе в недвусмысленной ситуации, а также в лифте и за три минуты до визита заграничной делегации на кожаном диване в зале для приемов. Верочка знала, как управлять супругом, управлявшим огромным холдингом.
Но мачехе не давало покоя отсутствие легитимного наследника. К Инне она относилась подчеркнуто дружелюбно, но та понимала – мачеха ее на дух не переносит. И больше всего опасается, как бы в итоге холдинг не отошел именно Инне. На своем собственном сыне, Никите, Верочка давно поставила крест: он был не от мира сего. Она его любила, однако понимала, что управлять холдингом он не в состоянии.
Значит, требовался другой ребенок – ее собственный, рожденный от Аркадия Петровича. Но ведь Верочке было далеко за сорок! И забеременеть обычным способом, несмотря на массу практических попыток, ей так и не удалось. А когда она все же забеременела, чему несказанно радовалась, через два месяца случился выкидыш.
Рисковать больше Верочка не хотела, а время поджимало. Ни усыновлять, ни удочерять никого она не желала. Ей требовались своя плоть и кровь – только так она могла обрести рычаг воздействия на мужа и дела холдинга.
Поэтому она посетила голландскую клинику и вернулась оттуда в отличном расположении духа. То, что не получалось естественным путем, было сделано искусственным. Верочка забеременела и несла во чреве даже не одного наследника, а целых двух: пару разнояйцевых близнецов, мальчика и девочку.
Беременность протекла на редкость легко, и Верочка уже строила планы относительно судьбы своих чад. Они рано или поздно унаследуют управление холдингом – именно они, а не Инна. Даже имена для детишек были уже заготовлены: конечно же, в честь деда и бабки по отцовской линии – Петр и Анна.
Инну эти дела не особенно занимали, она только отметила, что отец заваливает Верочку дорогущими подарками – она в отличие от падчерицы была охоча до редкостных, безобразно безвкусных драгоценностей: чем больше каратов, тем лучше. Верочка же уже стала покрикивать на мужа, готовясь к роли королевы-матери. Шпыняла она и Инну, доставалось и ее собственному сыну Никите.
А затем, на пятом месяце беременности… Инна так и не узнала, что тогда именно случилось. Посреди ночи у Верочки открылось кровотечение, причем отца дома не было – он находился в деловой поездке в Прибалтике. Вообще-то у Верочки в комнате была тревожная кнопка, стоило которую нажать, и к ней тотчас устремлялась команда, состоявшая из медика и двух медсестер. Но почему-то Верочка не успела нажать тревожную кнопку, видимо, лишилась чувств от большой кровопотери. А когда медсестра, заглянувшая к ней в спальню, нашла Верочку в ванной, было уже поздно – женщина находилась на грани жизни и смерти.