— Не спрашивай меня сейчас ни о чем. Моя голова занята совсем другими мыслями. Озби, ты постоянно требуешь у меня отчета о моих поступках. Неужели я должна объяснять каждый свой шаг? Я могу устать от этого. Вы, вагкхи, постоянно нуждаетесь в моем внимании. Но ведь вы — это еще не вся моя жизнь. У меня даже нет времени подумать о том, что мне предстоит сделать. Это начинает утомлять и раздражать меня.

— И я тоже?

— Не сердись. Просто постарайся понять. Я не буду второй раз все объяснять. Скажу только, что ты не знаешь меня. Может быть, только какую-то часть… Ту, которую я открыла тебе.

— А Тресс? Он знает все?

Комда вздохнула и сделала шаг назад. Она отвернулась и куда-то в сторону произнесла:

— Уходи. Я хочу побыть одна. Мне нужно о многом подумать.

Она не видела, что лицо мужчины застыло, словно маска. Он повернулся и молча вышел из рубки.

Озби спал плохо. Полночи он думал над словами Комды и решил, что она права. Они все привыкли относиться к ней, как к «своей» и она поддерживала их в этом заблуждении. К ее странным способностям прагматичные вагкхи относились как к самым обычным вещам. По крайней мере, старались так относиться.

Когда Энди начинал мерить время тысячелетиями, они просто не обращали на это внимания. Озби знал, что Комда прожила долгую жизнь, в которой были другие люди, другие мужчины и даже дети. Все это было той частью её жизни, которую она не открывала перед ним. Он понимал, что не может требовать от нее еще большей откровенности. О некоторых вещах он и не хотел знать. Например, о тех мужчинах, которых она любила до него. Но, не желая этого, он все же узнавал о них. Тогда в его душе появлялось неприятное и жгучее чувство ревности.

Он стремился избавиться от него, и это ему удавалось. Но потом это чувство возвращалось вновь и несло с собой мучительное ощущение возможной потери. Потери женщины, которую он любил. Потери, с которой он никогда не смог бы смириться. Комда слишком много значила для него.

Озби почти признал себя виноватым в том, что пытался узнать о ней больше, и даже в какой-то мере контролировать ее поступки, когда над его дверью загорелся датчик присутствия. Было еще слишком рано для деловых визитов. Экипаж только начинал просыпаться. Он открыл дверь и увидел… Комду. Она внимательно посмотрела на него и спросила:

— Ты не слишком сердишься после нашего вчерашнего разговора? Я подумала и решила, что была не права. Простишь меня?

— Я тоже подумал и решил, что был не прав и прошу о том же.

Она улыбнулась, но не стала заходить в каюту. Озби смотрел на улыбающуюся Комду и чувствовал, что его покидает чувство обиды, возникшее после вчерашних слов женщины. Он поднял руку и бережно убрал с ее лица непослушный локон, который имел привычку постоянно выпадать из прически. Комда, продолжая стоять на пороге, проговорила:

— Я собираюсь более точно определить направление, в котором нам предстоит двигаться дальше. Мы отправимся с Тресс немного полетать на космическом модуле. С нами будет Энди. Если хочешь, то присоединяйся к нам.

Она немного помедлила и с хитрой улыбкой добавила:

— Так ты убьешь сразу двух зайцев. Не будешь волноваться за меня и заставишь Тресс испытать разочарование, что его план разлучить нас не удался.

Озби не стал раздумывать. Он уже шагал через порог, когда услышал громкий насмешливый голос Гдаша:

— Какая честь для нового заместителя! Сам капитан приходит будить его по утрам!

Замком шёл на утреннюю тренировку и не смог отказать себе в ехидном замечании. Комда ответила: