— А для меня ничего нет в этом списке?
— Сейчас посмотрю.
Палец замкома заскользил по строчкам. Наконец, он остановился и Гдаш прочитал: «Для Озби. Обратиться за разъяснениями и указаниями к командиру Озгушу».
— Вот и все, парень. Думай, что хочешь. Больше никаких указаний нет.
— Тогда я воспользуюсь тем, что есть.
Озби пошел в рубку. Он знал, что Озгуш находится там. Ему понадобилось всего несколько минут. Командир сидел внизу, за столом и теребил бороду. Озби понял, что Озгуш раздумывает над чем-то серьезным.
— Командир, я встретил Гдаша, и он прочел мне список поручений капитана. В нем говорится, что я должен обратиться к вам.
— Все правильно, Озби. Присаживайся. Вот что она просила передать тебе.
Он нажал на кнопку пульта, и на экране монитора появилось лицо Комды:
— Озгуш, передайте, пожалуйста, Озби, что я решила воспользоваться настоятельным советом Энди и собираюсь провести пару дней в комнате-реакторе. Я написала список дел, которые нужно сделать за два дня и отдала его Гдашу. В дополнение к нему прошу Озби осуществить уборку на трех дальних складах. На тех, где вы скрывались от меня. Уборку нужно завершить в течение одних суток.
Озби не стал ничего обсуждать с Озгушем, а поторопился отправиться в свое подразделение. По пути у него в голове кружились две мысли. Одна была радостной. Он испытывал облегчение оттого, что Комда все же решила идти к Тресс, предварительно предприняв меры предосторожности. Другая вызвала улыбку на его лице. За последние сутки многие говорили ему, что он слишком «закручивает гайки» с десантом. Из того поручения, что дала Комда, было понятно, что она поддерживает его. Видимо капитан проверила «гайки» и решила затянуть их еще туже.
Озби ходил из одного склада в другой. Ходдти молчаливой тенью следовал за ним по пятам. Сегодня все тренировки были отменены. Десантники убирали склады. Здесь было пыльно и сумрачно. Когда они прятались здесь, это было на руку вагкхам. Сейчас Озби рассуждал по-другому.
Он удивлялся, как они не задохнулись тогда от пыли и не утонули в грязи. «Синяя чайка» была очень чистоплотной, если так можно было сказать о корабле. Мужчина не понимал, как такие помещения могли существовать на судне. Несколько раз прокрутив в голове эту мысль, он решил, что это делалось специально. С «воспитательной» целью. Например, как сейчас…
Десантники молча выслушали приказ и с мрачными лицами приступили к его исполнению. Они ворочали тяжелые ящики, таскали огромные металлические болванки и сметали мусор. Озби намеренно поставил в пары тех, кто сражался во время мятежа по разные стороны. И теперь прислушивался к их разговорам, переходя из одного помещения в другое.
В одном месте он стал свидетелем сцены, которую можно было считать показательной. Два вагкха подняли коробку, но не смогли удержать ее. Она упала, и ее содержимое рассыпалось. Таким образом, мужчины «добавили» себе работы. Приходилось собирать острые и ржавые куски каких-то деталей и по одной относить их в мусороуборочный контейнер. Один из десантников громко, так, что его услышал не только Озби, но и другие, произнес:
— Из-за таких, как ты, нам приходится возиться с этим мусором…
Озби узнал голос. Это говорил тот же человек, который до этого на собрании обвинял его брата. Он подождал еще несколько минут, но обвинения в адрес товарища продолжались. Они даже стали звучать громче. Тогда он решил вмешаться. Озби подошел вплотную к этому солдату. Тот сделал вид, что не замечает его. Тогда он медленно и громко произнес:
— Я слышу, что ты продолжаешь винить во всем других. Ходдти докладывал мне, что когда-то твой напарник и ты были друзьями. Хочу спросить: что лично ты сделал, как друг, чтобы помочь ему, когда увидел, что он попал под влияние Тресс? Так же обвинял его или протянул руку помощи? Мне кажется, ты до конца не понимаешь, что означает слово «дружба».
С сегодняшнего дня я попытаюсь объяснить тебе и таким, как ты, его смысл. Ходдти! Пусть этот солдат работает один. Я приказываю не ставить никого с ним в пару. Обедать он тоже должен один, за отдельным столом. Я не собираюсь устраивать ему бойкот. Если другие десантники захотят, они могут с ним общаться. Но есть, спать и работать он будет в одиночестве. На тренировке его партнером буду я. Посмотрим, как он умеет сражаться…
После этих слов Озби повернулся и спокойно, не ускоряя шага, вышел из зала. Ходдти замешкался только на секунду. Он внимательно взглянул на солдата, словно старался навсегда запомнить его лицо. Когда офицеры вышли, мужчина насмешливо произнес: