Время было уже к обеду, и я стала искать вай-фай, чтобы отправить сообщение. Вай-фай никак не находился, точнее он находился, но не подключался. Промучившись с час, я плюнула и пошла на станцию, чтобы добраться до станции Акамине и оттуда идти до Источника. Идти пришлось очень долго и вдоль большой трассы, справа от неё был квартал автомобильных магазинчиков. Машины здесь очень дёшевы, но вот иметь место на парковке и платить какие-то налоги за пользование автомобильным транспортом делает покупку собственного транспортного средства дорогим удовольствием. Машин было очень много, в основном все какие-то квадратные. Каждая была выставлена на улице в обрамлении ворот из цветных шариков.

С другой стороны трассы был порт, а чуть дальше был аэропорт, в который мне надо было возвращаться уже на следующий день. Думать об этом совсем не хотелось, и я припустила что есть мочи. Судя по карте, в одном месте дорога должна была резко уходить направо, в ту же сторону был обозначен путь на Источник, который находился будто в отдалении, и к нему шла своя тропа. Вскоре я выяснила, что это был мост через море, но когда я на него вышла, я была ошарашена. Вдоль моста между проезжей частью и тротуаром была полоса, засаженная ананасами! Причем я всю жизнь знала, что ананас — это куст, растущий на земле. Здесь же росли деревья! Такие небольшие пальмы, стянутые подпорками и подвязанные верёвочками, как у нас на дачах поддерживают помидоры. С пальм свешивались крупные плоды, так и желающие запрыгнуть ко мне в сумку. Но я сдержалась — мало ли, вдруг здесь видеокамеры или полиция в кустах дежурит. Ладно уж, обойдусь без ананаса на ужин, хотя есть так хочется… Подходя к концу моста, я увидела, как бригада рабочих латает участок дороги. Ремонтное место было ограждено и знаете чем? Дельфинами! Да-да! Маленькие фигурки дельфинов в форме и фуражках радостно сообщали об объезде рабочего места. Я прослезилась и пошла дальше.

Впереди был большой холм, на самой верхушке которого высилось здание, вероятно, нужное мне. Но дойти до него было не так-то просто. Мне пришлось обойти холм по кругу и подняться по спирали наверх. Пока я это сделала, я десять раз взмокла и прокляла это место. Наверху оказалось, что длинное здание на вершине является не только баней, но и гостиницей. На входе за стойкой я спросила, куда мне пройти. Девушка любезно проводила меня по коридору в сторону, показала, где разуться. Дальше следовал ещё один квест. Обувь надо поместить в шкафчик с номером. Чтобы замок закрылся и отдал ключ, надо в отверстие бросить сто йен, которые возвращают, когда забираешь обувь. Дальше с ключиком нужно пройти по длинному коридору с большими окнами, выходящими на улицу. В конце коридора есть небольшой холл, где опять же на ресепшене взамен на ключик, дают другой ключик на резинке и два полотенца — большое и маленькое. Дальше надо опять пройти по коридору в женскую раздевалку, оставить вещи в шкафчике и с полотенцами идти дальше. Чтобы не заблудиться и сделать что-нибудь не так, я подглядывала за одной женщиной, с которой мы пришли почти одновременно. Следуя за ней, я оказалась в комнате для мытья. Здесь стояли стульчики, напротив которых располагалась тумбочка с краном, душем, зеркалом и необходимыми ванными принадлежностями. Маленькое полотенце оказалось необходимо использовать вместо мочалки. Намыливаясь, я заметила, что ко всем по очереди подходит женщина и предлагает сделать массаж, в основном все соглашались, но я не любительница этого дела, поэтому, как до меня стала подходить очередь, я уже помылась и собралась уходить. Выйдя из комнаты, я увидела большой бассейн-ванную, где уже сидели несколько женщин. Присоседившись к ним, я села на ступень пониже, чтобы уйти в воду хотя бы по плечи, так как сильно замерзла на улице и никак не могла согреться, а температура воды, как показывал термометр, была сорок градусов.

Я исподтишка наблюдала за присутствующими. Несмотря на будний день и обеденное время, здесь было немало женщин, как молодых, так и в возрасте. Были даже с маленькими детьми, всё как у нас. Наверное, это были жёны богатых мужчин, поэтому они не работали, возможно даже, что среди них был прототип моей выдуманной жены, которая приехала сюда с подругой на своей маленькой квадратной машинке, ведь они все сюда добирались на своем транспорте, в отличие от меня. Я заметила, что некоторые уходят куда-то в дверь за углом. Пошла на разведку и я. Выйдя в дверь, я оказалась практически на улице. Это была терраса, на которой слева я заметила вход в парную, а прямо находился бассейн с горячей водой, от которого поднимались клубы пара. Также тут был бассейн с холодной водой, еще одна парная, а слева проход уходил опять куда-то за угол.

Сначала я посетила ближайшую парную. Это была большая комната с сухим паром, на ступенях лежали белые мягкие ковры, на которых дремали бабуси. На стене, чтобы не было скучно, висел телевизор, показывающий телепередачу с мастер-классом по танцам. Судя по интенсивному вращению бёдер юноши, я предположила, что это были латинские танцы. Как следует пропотев, я вышла на улицу, окунулась в бассейн с холодной водой и залезла в бассейн с горячим источником. Вода здесь также была около сорока градусов. Сам бассейн был выложен камнями, его края были с неровными выступами, что позволяло облокотиться на его стенки и помедитировать. Одна из бабуль, спустившаяся со мной в этот бассейн, делала гимнастику в воде. Я с интересом наблюдала, как она увлеченно делает рывки руками, разминает плечи и голову. «Вот это бабуля! — восхищалась я. — Мне б так выглядеть в старости, интересно, сколько ж ей лет, наверное, около семидесяти…»

Сидеть долго я не могла — надо ж было побывать везде, поэтому я вышла, окунулась в холодный бассейн и зашла в следующую парную, точнее, арома-комнату. Здесь была небольшая круглая комнатка, по периметру которой располагалась лавка, посередине стоял большой сосуд с солью, а с потолка светили лампы тусклым зелёным цветом. С левой стороны одна бабуля посапывала, лежа на лавке, и я, последовав её примеру, примостилась с правой стороны, подстелив большое полотенце, а маленьким накрыв горевшее лицо. Цвет ламп постепенно менялся, из тёмно-зелёного он стал салатовым, потом сменился на голубой и тёмно-синий, потом на красный, оранжевый, жёлтый, а потом опять на зелёный. Лежать так было действительно приятно, это расслабляло, а монотонность ламп вводила в дрёму. Но я ещё не всё обошла! Поэтому к концу второго круга чередования ламп, я вышла из комнаты и решила немного посидеть в бочке. За счёт высоких бортов можно было откинуть голову назад, закрыть глаза и думать о приятном. Кожей лица и рук я чувствовала порывы теплого ветра, дующего с моря. Здесь было слышно, как шумят волны, пальмы, и взлетают самолеты.

Открыв глаза, я заметила, как женщины уходят за угол с надписью «Глубокий бассейн». Мне стало интересно, что это за бассейн, и почему он в таком закутке, и я последовала за ними. Оказалось, что этот бассейн, глубиной в один метр двадцать сантиметров просто отгорожен от остальной террасы, и, спускаясь в него, будто попадаешь на балкон с видом на море. Дно «балкона» выложено мелкими камушками, приятными для ступней, по бокам в некоторых местах есть отверстия, откуда бьет вода, массажируя тело, если подойти к нему поближе. Я оперлась руками на балкон, положила голову на ладони и любовалась морем, наслаждаясь тем, как ветер играет моими волосами. Девушки о чём-то болтали и смеялись, и я очень жалела, что не понимаю их. Мне стало скучно без компании, не будешь же приставать к ним со своим корявым английским. Дома в деревне я всегда ходила с тётей в баню обязательно каждую неделю по четвергам. Наш рекорд составил четыре часа — именно столько мы парились, скрабились и плескались. В общем, баню я очень люблю, а тут и поговорить не с кем, и спину никто не потрёт. Я решила пройтись по кругу ещё разок и закругляться.

В раздевалке имелся также закуток с фенами, тут можно было воспользоваться и расческой, и кремом для тела, и даже маслами. Увидев себя в зеркало, я ужаснулась: кожа с лица свекольного цвета, начала слезать и отваливаться кусками. «Ну и чудище, — испугалась я. — И как только Хидемаса на такую позарился?» Девушки вокруг бросали на меня недоуменно-сочувствующие взгляды. Наверное, они подумали, что мне стало плохо от горячих ванн и парных. Не объяснишь же им, что это последствия жестокого зимнего солнца. Уходить из тёплого здания совсем не хотелось. Я немного посидела в холле, и обнаружив, наконец, вай-фай, отправила Хидемасе сообщение, что скоро вернусь.

Идти всё же пришлось, и пока я шла под холмом, было довольно сносно, но выйдя на мост, я едва держалась на ногах: ветер буквально сносил меня, к тому же добавилась неприятная морось. Я со всех ног припустила в сторону города, и как только я вышла на знакомую трассу, я увидела небольшую забегаловку и решила перекусить горячим там, пока меня совсем не продуло. Кафе пустовало, хоть оно и было намного больше всех тех, что мы уже посетили. Девушка не понимала меня совсем, она позвала старичка, которому я кое-как сумела объяснить, что я хочу. Мне принесли большое блюдо с горячими рулетиками из мяса и чего-то ещё. К нему прилагалось несколько видов соусов, большая тарелка нашинкованной капусты и горшочек с квашеными овощами. Вдобавок к этому можно было выбрать гарнир и суп, но я отказалась, решив сильно не наедаться на вечер. Было фантастически вкусно и, орудуя во всю палочками, я с ужасом заметила, что время близится к шести часам. Мне очень хотелось домой, поэтому, залив съеденное горячим чаем, я расплатилась и понеслась дальше.

Навстречу мне пронеслась колонна американских военных на мотоциклах и грузовиках, я презрительно проводила их взглядом: не люблю тиранов и оккупантов. Один бедняга почему-то ехал на велосипеде, наверное, был за что-то наказан. Он крутил педали изо всех сил, но куда ему было угнаться за тяжелой кавалерией? Почему-то мне вдруг показалось, что сейчас он остановится и непременно что-нибудь спросит у меня. Я смотрела прямо в его глаза, он смотрел на меня, но поравнявшись, парень первый отвёл взгляд и промчался мимо, обдав меня потоком холодного воздуха. «Ох, пронесло, — с облегчением подумала я. — Хотя, чего мне бояться-то? Я тут вроде как легально и выгляжу совсем плохо для шпиона». Но какое-то неприятное ощущение осталось.

Вернулась я, когда уже начало темнеть. Я снова успела жутко замёрзнуть, поэтому, придя домой, сразу навела себе горячий чай и пододвинула обогреватель поближе. Хидемаса так и сидел, как я его оставила, за рабочим столом. Я спросила, ел ли он вообще, он ответил, что перекусил лапшой.

— Это мой последний вечер в городе, что будем делать? — спросила я.

— Не говори так, — закивал головой мой друг. — Я надеюсь, что ты ещё вернёшься. А сейчас давай сходим поужинать.

— Я хочу суши. А то как это так — была в Японии и не ела суши!

— Ну ты же знаешь, что это японская еда, а не окинавская. Тут есть несколько японских ресторанчиков, но вполне возможно, что сейчас они будут закрыты. Давай сходим и проверим.

— Давай.

И мы пошли шататься по тёмным закоулкам самого чудесного в мире города. Ни одного японского ресторана мы не нашли, зато нашли много кошек, тупиков, заборов, тусклых фонарей, велосипедных стоянок, закрывающихся ремесленных лавок, манящих теплыми огнями. Я заглядывала в окна домов, пытаясь угадать быт проживающих внутри людей. Я всматривалась в лица прохожих, стараясь запомнить их запах. Я прижималась к другу плечом, а он обнимал меня за талию и направлял в нужном направлении. Иногда я сжимала его руку, чтобы почувствовать переплетенье длинных цепких пальцев. Некоторые улочки были настолько узкие, что нам приходилось прижиматься к стенам домов, пропуская редкие машины. Я чувствовала удивительно единение со всем этим местом, я больше не могла представить себя где-то ещё и с кем-то другим. Было легко и свободно. Ощущение тоски, в последнее время мучавшее меня в России, наконец, отпустило, и я была счастлива.

В поисках суши мы вышли на ту самую торговую улицу, которая была полна не только магазинчиками, но и всевозможными закусочными и барами. Вечером здесь царил оживленный ажиотаж. Торговцы зазывали покупателей в свои лавки, официанты стояли возле своих кафе и предлагали ознакомиться с меню прямо на улице. Мы спрашивали у каждого зазывалы, есть ли в их меню, суши, но все разочарованно качали головами. И вот, когда мы уже почти отчаялись найти что-то подобное, нам встретилась забегаловка с окинавско-японским меню. Обрадовавшись, мы поспешили занять столик. В меню был всего один набор суши, зато был также большой выбор рыбы и всяких морских животных, даже черепаху можно было заказать. Еще одной фишкой заведения была барная карта. Можно было взять абонемент на час или два и пить всё, что есть в меню в течение этого времени. А выбор был большой. Мы, конечно, взяли такой абонемент и засекли время. За час мы успели выдуть по стакану пива и по четыре различных коктейля. Если мне какой-то не нравился, я отдавала его Хидемасе, а он заказывал мне новый. Суши, точнее сусими, были неплохи, особенно мне понравился с кальмарчиком сверху, но наесться одним набором было никак нельзя, поэтому мы заказывали еще различные закуски — и мясо, и креветки, и какую-то странную рыбку, которую я попробовать не отважилась. Я предложила попробовать одну из окинавских цветных рыб, но Хидемаса сказал, что она отвратительна на вкус, и лучше брать японскую, «нецветную». Пока нам наливали, мы успели обсудить дела на Украине, поспорить о плюсах и минусах эмиграции, вспомнить события второй мировой войны и труды Ремарка. Лично мне высказывать свое мнение на английском языке было крайне тяжко. Напрягая память и с трудом формулируя предложения, я быстро трезвела опять, а слушая собеседника, наверстывала упущенное. Час прошел совсем незаметно, и мы уже не торопясь допили последний коктейль, дожевали закуску, исчерпали запас наиболее остро беспокоящих проблем и побрели в сторону дома.

Ночь выдалась чудесная, тихая и безветренная. Город уже спал, прохожих уже не встречалось, только в других барах ещё кутил народ и играла музыка.

Вернувшись, я, будто на автомате, собрала пожитки в рюкзак, перепаковала подарки и сложила спальник. Совсем не хотелось верить, что это последняя ночь здесь. Не теряя ни минуты, мы с жаром накинулись друг на друга, будто голодные звери. Вся ночь была впереди, но мы так боялись не успеть.