Как и все пьяные, он подозревал агрессию во всех окружающих, но только не в себе.

— Так ты, Самиран, хочешь изучить «Крылья Ветра» получше, чем этому учат у воинов? — спросил Эйох.

— Честно сказать, друг, меня вообще не учили пользоваться крыльями. Ну, только взлететь повыше, да посмотреть на передвижение противника.

— Хм. Зачем небесному воину крылья? Или ты хочешь стать стражником?

— Им крылья нужны, — согласился я. — Но и то лишь для того, чтобы принести связанного преступника в Прямой Путь. Тут особого умения не надо. Но я хочу большего.

— Похвальное стремление, — одобрил Эйох.

— П-прямой П-путь, п-пфуй! — выкрикнул пьяный парень. — Не боюсь я никакого Пути. У меня свой Путь.

— Прошу прощения за слова моего друга, — сказал Эйох. — Он влил в себя много лишнего козьего вина.

— Бывает, — согласился я. — Только пусть твой друг следит за языком. Иначе я тоже могу разгневаться.

— Нет, нет, нет, — мягко, но с настойчивостью сказал Эйох. — У нас так не принято. Никто здесь не дерётся. Мы — мирные люди. Если хочешь быть с нами, то хотя бы на это время перестань быть с воинами.

Я не был уверен, что хочу быть с этими людьми. Но один взгляд на округлые бёдра девушки, на её очаровательные ямочки на щеках и большую грудь под туникой заставил принять решение.

— Я тоже за мир. Нет войне.

— Удивительно слышать такое от воина, — сказал Эйох.

— Я же говорила, что Самиран не как другие воины, — сказала Красивобёдрая. — Я давно за ним наблюдаю. Он не только говорит странно, но и проявляет необыкновенную любознательность.

— Да? — ровные брови Эйоха взметнулись двумя удивлёнными дугами. — И в чём?

— Он часто и подолгу смотрит в Скрижали, изучает дела прошлого, расспрашивает учителей и запоминает узоры мирных озарений.

— Похвальное стремление для воина, — согласился Эйох.

Сверху раздался стон. Та девушка, которая всё это время кружила на одном месте, упала на крышу. Её треугольные крылья развалились и растаяли.

Эйох бросился к ней и помог сесть. Голова девушки продолжала непроизвольно крутиться, глаза закатились под лоб, а руки и ноги подрагивали.

— Меня сейчас вырвет… — пролепетала она.