— Голос. Это что же получается? Я усвоил наследованное озарение «Живая Молния»?

«Да. Благоволение повысило его до светлой ступени».

— Но почему нарисовано пять узоров?

«Не могу напомнить тебе это».

До меня донёсся грохот открываемых дверей, и в зал вошёл Танэ Пахау. Правда, я узнал его лишь по тяжёлому чёрному халату: длиной белой бороды и шапки-цилиндра больше не было. Даже походка изменилась — стала менее старческой. Длинные белые волосы тоже сбрил: лысина с пучками седой щетины блестела под светом макетов Луны и планет.

— Вы… подстриглись? Нашли время для груминга. Хотя, стали немного моложе.

Танэ Пахау поклонился:

— Встреча с тобой, Самиран Саран, изменила моё предназначение. Отныне я не буду служить в храме Силы Луны, ибо нет такой силы и никогда не было.

— Так. И что вы будете делать?

— Я буду служить тебе.

— Та-а-а-к… Но почему?

— Ясно как лунной ночью, что я должен помочь тебе предотвратить падение летающей тверди.

Я ещё не отошёл от первого в моей жизни благоволения. Теперь ещё и этот дед собрался стать моим соратником? И что мне с ним делать? Куда его девать?

— Не бойся, юноша, я не буду обременять тебя моим присутствием, — догадался старец. — Но знай, что ты можешь распоряжаться моим временем, озарениями и всей моей оставшейся жизнью. Но только в деле спасения Дивии. В остальном — я тебе не помощник.

Я повеселел. Так-то лучше. Всё-таки дедуля прожил сто лет в Дивии, он — кладезь знаний. Хотя все его знания и считались устаревшими, вместе с Силой Луны.

— Тогда подскажите мне, почему полученное в дар озарение «Живая Молния» выглядит как пять разных узоров?

Старец удивился вопросу.

— Вас вообще ничему в Доме Опыта больше не учат? — сварливо спросил он.

— Да я там всего два дня учусь.

— В мои времена мы с младенчества знали, как устроены озарения и Внутренний Взор. Мы уже после первого дня учёбы шли на войну с низкими.