– Че?! – опешил я от неслыханной дерзости Чена. – Наглая ложь!

– Множество свидетелей наблюдало сию грязную сцену. Или ты смеешь обвинять меня, мастера Чена во лжи?!

– Я не измывался над вашей милой Ляо-эр и впредь буду внимательно смотреть, чтобы не оказаться с ней на одной улице.

– Т-ц, думаешь, одного извинения будет достаточно? Я уже не вспоминаю про то, что мои верные люди получили серьезные травмы, когда пришли испросить насчет долга. Подобные вещи благородный Чен не может оставить без ответа. Два золотых, и мы забудем про сии оскорбления.

Мне кажется, моя голова готова была взорваться от накопившегося возмущения. Я мог принять те долги, которые накопил мой негодный предшественник, но вестись на лживые речи разных прохиндеев не собирался! Это уже не путь кочегара!

– Молодой господин вел себя корректно в отношении сестрицы Ляо-эр, – вдруг нарушила молчание Сати.

По-видимому, даже не испытывающую ко мне особых симпатий девушку задело такое несправедливое отношение.

– Значит, ты отказываешься признавать новый долг, брат Ли? – сузил Чен глазки, так что их совсем стало не видно под наслоениями жира.

– Я не признаю надуманные долги!

– Безродный голодранец! – фыркнул он. – Второй этаж для уважаемых господ. Таким должникам как ты здесь не место. Проваливай! И не показывайся, пока не достанешь деньги!

Дальнейших понуканий мне не требовалось. Развернувшись резко, я покинул обитель толстяка Чена. Вечерний прохладный уличный воздух на этот раз не дарил успокоения.

– Аж воспылал… – процедил я недовольным тоном, чувствуя, как духовный огонь плескается внутри. – Ладно, пора возвращаться домой. Заскочим в какую-нибудь кафешку поужинать? – я вытащил из-за пазухи оставшиеся финансы, оказавшиеся весьма скромными, и быстро передумал. – В особняке поедим. Мо-Шэн, наверняка, заждалась нас.

– Как пожелаете, господин, – смиренно откликнулась Сати.

Мы направились по утопающим в сумраке улочкам в сторону выхода из города. Публичный дом освещался с помощью красных фонарей, да местами возле таверн горели огни. В целом же никакого уличного освещения Шейчжоу не знал. Так что со скорым заходом солнца поселение погрузится во мрак. Шастать по проселочным и лесным дорогам в такое время тоже не слишком безопасно, поэтому мы спешным шагом покидали город.

Уже были видны вперед фермерские угодья, когда сзади послышались торопливые шаги и бряцание оружия. Развернувшись, я увидел, что подпевалы Чена следуют прямо за нами. Первым шагал тот самый картошконосый Фунь с суровым выражением лица. С ним была та же самая четверка прихлебателей, включая тех, кто немного пострадал от моих рук. Вернее, от единственной руки.

– Ублюдок Ли! – рыкнул носатый. – Ты нанес оскорбление мастеру Чену и его даме сердца, а значит, должен получить урок вежливости. Я, непревзойденный Фунь По, научу тебя, как следует вести себя с важными людьми!

Головорез обнажил свой длинный фальшион, который явно превышал разрешенную к ношению в городе длину оружия.

– Ребятки, я вернул Толстяку Чену половину долга, но получил лишь непонятные наезды. Вы там не охренели случаем?

Произнося речь, я снял щит с пояса и прицепил к культе левой руки.

– Дави Ублюдка!